Елена Рейвен - Клетка

С того дня, как батя ушел к молоденькой девке, мать словно подменили. И меня не было рядом, чтобы вовремя поддержать её. Я ещё служил срочником, далеко на востоке, когда наша семья развалилась. Отца я не видел с тех пор, да и не испытывал сильного желания видеть. Когда срочная служба закончилась, я вернулся домой, полный надежд и ожиданий. Алина, милая девушка, для которой я оказался первым мужчиной, не стала ждать. Как рассказала мать, через три месяца после моего призыва она уже начала крутить роман с одним из бандитов, потом с другим, потом снова и снова. Узнав об этом, я всё бросил и напросился на контракт, а потом ещё парочку, один из которых затянулся на четыре года. Алина вышла замуж за одного из своих ухажеров, видимо, найдя то, что ей и было нужно. Но куда хуже то, что стало у меня дома.

Открываю дверь, поморщившись от запаха перегара. Я не считал себя педантом, по службе куда только не заносило, да и дома до армии не был пай-мальчиком. Дрался, курил за туалетами в школе, пил на дискотеках. Я и сейчас пью, но глядя на мать, уже не так бесконтрольно.

– Мама, я вернулся, – знаю, что не услышит или не выйдет встречать меня, поэтому и не ожидаю слов приветствия, скидывая кожанку на стул, а ботинки у порога, шагаю в кухню. Открываю холодильник, чтобы обнаружить там заплесневелый кусок сыра и пару сосисок, уже покрывшихся слизью.

“Зачем это хранить? Разве что лишь бы не держать пустым холодильник.”

Захлопываю дверцу и достаю сотовый, набирая номер пиццерии, как делал уже несколько недель подряд. Заказ у меня принимают довольно быстро, обещая доставить в течении получаса две пиццы, а за пивом я спускаюсь на первый этаж в “Перекресток”. Там же прихватываю что-нибудь пожевать, когда пицца закончится: батон копченой колбасы, буханку хлеба, каких-то солений и чай.

Когда вновь захожу домой, из спальни матери выходит какое-то чмо, совершенно голое.

– Ты кто такой? – оно ещё и разевает свою поганую пасть на меня.

– А ты? – буркаю в ответ, уже готовясь к обороне и нападению. – И что делаешь у меня дома?

– Саша? Это ты, Саша? – мама показывается в дверях, завязывая пояс халата.

– Да, а ты снова весело проводишь время, вместо того чтобы найти себе нормальную работу и мужчину.

– Не твоё дело, наглый щенок, с кем я сплю, надо ещё посмотреть, с кем ты сам спишь. Может, поэтому Алина и не дождалась тебя!

Сжимаю кулаки, стараясь дышать медленно и глубоко. Любого другого на её месте я бы уже закатал в асфальт, но это же мать, хоть её слова и задевают что-то живое, ещё оставшееся во мне.

“Да, я не монах, и член на узел не завязывал, но разве справедливо обвинять меня в том, в чем нет моей вины. Я же в армии был, а не гулял по барам и ресторанам.”

Вдох-выдох. И ещё раз, стараясь взять себя в руки, прежде чем раскрыть рот и что-то сказать. Ухажер матушки, видя моё лицо, сперва пятится, как рак, назад, а после и вовсе скрывается в коридоре, прихватив с собой свои скромные шмотки. Молча разворачиваюсь на пятках и возвращаюсь в кухню, ставя на стол упаковку пива. Мать уже тут как тут, смотрит на железные банки, словно кошка на живую рыбу.

– Сынок, ты прости, – заискивает женщина. – Я погорячилась, не хотела тебя обижать, но сам подумай, дело ли, чтобы сын мать морали учил.

Лебезит, а сама не сводит глаз с упаковки “Карлсберга”.

“Бл**ь, ну почему всё должно быть именно так?”

– Хочешь? – чисто для проформы спрашиваю, и она кивает, как загипнотизированный удавом кролик. Хотя в этом и есть какой-то смысл, не зря же алкоголь называли зеленым змием. – Угощайся.

– Спасибо, родненький, – она даже не замечает, как выражение отвращения появляется у меня на лице: я не могу спокойно воспринимать эту конченную женщину как свою маму. Ту, что сидела ночами возле моей кровати, когда я болел. Ту, что дула на ранки, когда я сбивал колени в кровь. Эта же, опустившаяся на самое дно, никак не может быть моей матерью.

“Может, в клинику её отправить?”

Чтобы промыли организм, провели курс психо-помощи и вернули мою маму. А что? С Косарем денег скоро хватит не только на частную клинику, но и на то, чтобы отослать мать в путешествие. Это будет самым лучшим решением, она отвлечется и не станет мешаться под ногами.

Провожаю взглядом маму, прихватившую с собой ещё одну банку, и достаю мобильник, который дал мне Косарь. Вызовов нет, но это временно. Я не собираюсь сидеть в охране у него до скончания века, но для того, чтобы оказаться в этих кругах, лучшего способа и не придумать. Теперь надо себя зарекомендовать как следует, чтобы стать приближенным. А остальное будет видно дальше.