Хьюго Ребелл - Мемуары Долли Мортон

Со временем мисс Дин стала для меня как старшая сестра. Я тоже очень полюбила ее. Она восхищалась моим лицом и фигурой, и ей всегда нравилось видеть меня красиво одетой, поэтому она отдала мне отороченные кружевами нижние юбки, панталоны и сорочки, а также несколько своих красивых платьев, хотя сама она довольствовалась самым простым комплектом нижнего белья и всегда носила костюм квакерши, простой лиф с прямой юбкой из тусклой ткани голубого цвета.

Само собой разумеется, мисс Дин ненавидела институт рабства и была ярым членом партии аболиционистов. Она снабжала деньгами и поддерживала постоянную связь с «Друзьями» в южных штатах, которые отвечали за «подземные станции», и она сама часто принимала в свой дом сбежавших рабов обоего пола, которых содержала до тех пор, пока они не находили себе работу. Она могла открыто укрывать беглецов, потому что Пенсильвания была свободным штатом. Мне не нужно вдаваться в подробности своей жизни за два года, так как ничего особенного в то время со мной не не произошло. Я была вполне довольна и счастлива, у меня было общество молодых людей моего возраста, и много невинных развлечений. Будучи квакершей, мисс Дин, не покровительствовала общественным развлечениям, сама не предавалась им и мне не позволяла окунаться в них. Она также не одобряла танцев: но часто устраивала тихие вечеринки, и меня часто приглашали в другие такие же скромные дома. Я была популярна среди представительниц своего пола, и у меня было несколько поклонников среди молодых людей, но, поскольку мне не нравился ни один из них, я оставалась одинокой.

В то время, о котором я говорю, трения между Севером и Югом становились очень сильными, и пошли слухи о буре, которая вскоре должна была разразиться, хотя мало кто думал, что всё закончится долгой и кровопролитной гражданской войной. Ближе к концу года Север был поражен казнью, или, как мы её называли, убийством великого аболициониста Джона Брауна на Харперс-Ферри. Мисс Дин была особенно потрясена и расстроена этой новостью, поскольку она знала Джона Брауна лично и считала, что он был совершенно прав, подняв мятеж, который стоил ему жизни. Она утверждала, что любой акт, имеющий целью освобождение рабов, был оправдан, и заявила, что без колебаний сделает то же самое, если будет думать, что это будет способствовать делу.

По прошествии нескольких недель она стала беспокоиться. Ей не нравилась простая отправка денег на юг. Она хотела что-то сделать лично, чтобы помочь рабам, и, наконец, она решила сама отправиться на юг и возглавить одну из «станций подземной железной дороги». Однажды она рассказала мне, что собирается делать, и сама пришла в восторг от этого:

– О! – воскликнула она. – Я так хочу начать работу по спасению. Я уверена, что смогу управлять «станцией» лучше, чем любой мужчина. Белые бездельники подозревают мужчин и постоянно наблюдают за ними, но никто не заподозрит в управлении станцией женщину. «Так что, если я буду жить тихо и приму все необходимые меры предосторожности, вряд ли меня обнаружат.

Мои симпатии всегда были на стороне рабов, и теперь энтузиазм мисс Дин сильно тронул меня. Я и сказала ей о своей решимости присоединиться к ней. Сначала она и слышать не хотела о таких вещах; она указала мне на риски, связанные с подобным предприятием, и заметила, что нас, возможно, разоблачат, и в этом случае мы должны быть приговорены к длительному тюремному заключению. «Не то чтобы я боюсь тюрьмы», – добавила она, вставая со своего места и расхаживая взад и вперед по комнате, её бледные щеки покраснели, а мягкие глаза сияли. – Но для тебя, Долли, это было бы ужасно. Ты – молодая, хрупкая девушка, и ты не сможешь вынести – как я, – тяжелой работы и грубого питания. Кроме того, они отрезали бы все твои красивые волосы. А я слышала, что волосы женщин-заключенных в Южных тюрьмах остригают. Нет, моя дорогая, я не могу позволить тебе поехать со мной. Если бы я это сделала, и с тобой что-нибудь случилось бы, я бы никогда себя не простила.

– Я не боюсь работы, – возразила я, – а у вас такие же красивые волосы, как и у меня. Если вы решите рискнуть своими, то и я своими могу рискнуть. Думаете, после всего того, что вы для меня сделали, я отпущу вас одну? Я не останусь позади. Куда пойдёте вы, пойду и я, и не упущу свой шанс быть рядом с вами.

Я видел, что она была очень тронута моей верностью, но до последнего дня она пыталась сделать всё возможное, чтобы отговорить меня от поездки на Юг вместе с ней. Тем не менее, я была тверда в своей решимости сопровождать ее, поэтому я ответила на все её аргументы и закончила тем, что заявила, что, мол, «две головы лучше, чем одна», и что я смогу оказать ей большую помощь.