Ирма Гринёва - Рондо на тему любви. Ради счастья, ради нашего, если мы хотим его… Любовь стоит того, чтобы ждать

Дальше у Милы были провалы в памяти, потому что она напрочь не могла вспомнить, как она играла отрывки из концерта Чайковского, о которых её просил Маэстро. А вот ощущение, что он не остался доволен её игрой, помнила. И фразу Эдуарда Давидовича, которую она расслышала уже за дверью: «Очень техничная девочка…», помнила тоже. Потом опять провал – это вчерашняя генеральная репетиция, уже не один на один с Маэстро, а с оркестром. И опять ощущение его недовольства, раздражения и какой-то безысходности…

К участию Милы в концерте привела длинная цепочка случайных обстоятельств, первым из которых была болезнь скрипачки мирового уровня и доброго партнёра Юрия Башмета – Клары Джуми Кан 3. Музыканты такого уровня редко отменяют концерты по причине здоровья. Сцена лечит – уверены они, главное на неё выползти, а там музыка поднимет, адреналин прочистит кровь, и к концу выступления ты уже будешь здоров. Поэтому, видимо, и тянулось время, пока не стало окончательно ясно, что «выползти» не получится. Отменить концерт было нельзя, он был в рамках абонемента. Перенести на другой день до конца сезона не получилось. Графики двух мировых знаменитостей были расписаны на годы вперёд и не совпали ни в один свободный день концертного зала. И только тогда во весь рост встала проблема по поиску замены солиста. Произведение слывёт у скрипачей довольно сложным для исполнения 4, и не у всех находится в репертуаре. Кто-то оказался занят в этот день, и тогда возникла идея обратиться в Московскую Консерваторию, альма-матер всех музыкантов. Так проблема докатилась до Эдуарда Давидовича Грача. Из предложенных им бывших учеников в пользу Людмилы Соколовой сыграло её участие в Международном конкурсе П.И.Чайковского. Участия по сути провального, поскольку из четырёх этапов Милу выкинули после второго, но позволившему упоминать этот престижнейший конкурс в связи с её именем…

На конкурс Милу уговорил пойти всё тот же Эдуард Давидович. И он же утешал её после провала тем, что в своё время тоже на втором этапе вылетел из конкурса дирижёров Теодор Курентзис, а теперь он – мировая знаменитость, к нему в очереди стоят все главные концертные площадки и оркестры мира. Слабое утешение. И горькое разочарование в себе, в своём таланте, в своём предназначении. Усиленное ещё и тем, что на втором этапе она играла своего любимого Паганини, уверовав в слова учителя, что сможет с его произведением спрятаться за техникой. Не вышло…

Впрочем, то, что ничего у неё не получится, Мила знала заранее, поскольку накануне ей приснился сон, который всегда предупреждал её о неприятностях.

Первый раз он приснился ей перед рядовым походом к зубному врачу. Зубных врачей Мила не боялась, потому что ходила по их кабинетам сызмальства, сколько себя помнила, а помнила она себя лет с четырёх. Процедура предстояла не болезненная – всего лишь установка коронки. Не раз ею пройденная по причине плохих зубов. Врач был знакомый, проверенный, опытный. Но всё сразу пошло наперекосяк. Её врач оказался занят на сложной операции и Милу принял другой. У того никак не получалось надеть коронку на зуб, и, в итоге, он намял до крови десну, а коронку так и не установил. Вот тогда-то Мила и поняла, что странный сон, который ей снился этой ночью, – это к неприятностям. А снилось ей, не к столу будет сказано, что она никак не может сходить в туалет по большому. То дверь в кабинку не закрывается, то в толчке засор, то очередь никак не продвигается, то мужчины и женщины в общем туалете, перегородки без дверей вместо кабинок и Мила стесняется, то у неё самой ничего не получается, такой запор. Утром Мила решила, что сон – просто бред, и выкинула его из головы, а оно вон как повернулось… Пришлось потом две недели лечить дёсна, чтобы затем за пять минут коронка оделась без проблем в умелых руках знакомого врача.

С тех пор Мила стала внимательнее относиться к своим снам. По возможности придумывать хорошие концы к тревожным сновидениям. Но в первую очередь прислушиваться к своим ощущениям от увиденного. Потому что иногда сон был вроде бы и не плохой, а на душе от него была такая тяжесть. И выкинуть его из головы не получалось несколько дней.

В первый раз такое случилось перед смертью дедушки. Дедушка во сне Милы был веселым, энергичным… пионером. И она, конечно, не придала сну значения. Три дня сон всплывал в памяти Милы в самый неожиданный момент, и тогда она очень хотела пересказать его дедушке, чтобы вместе над ним посмеяться, но всё время что-то отвлекало. А на четвёртый день дедушка не вернулся с работы, и только утром они нашли его в больнице. В электричке с ним случился инсульт, а ещё через пять дней дедушка умер, не приходя в сознание. Маму мучило, что даже в бессознательном состоянии дедушка порывался куда-то идти, а Милу мучило воспоминание о том сне.