Наталья Сажина - Сборник рассказов. В жанре имморт-фантастика

Самые первые записи на свете, выполненные клинописью на глиняных табличках, повествуют о похождениях Гильгамеша, которому позарез нужно было раздобыть способ оживить своего мертвого друга.

Социалист и вегетарианец Бернард Шоу написал пьесу «Назад к Мафусаилу» – тоже о хорошем и нужном бессмертии.

До Октябрьской революции в России появились русские космисты – Федоров, Циолковский, Соловьев.

В юной, еще полоумной послереволюционной России, где-то рядом с Горьким, Булгаковым и Маяковским, на секундочку выскочили «биокосмисты» – юноши – поэты и прозаики, напоминавшие современных трансгуманистов – яркой вспышкой сгорели в иммортофобской атмосфере, только дымок остался с запахом – им тоже надо было кричать «долой», они тоже были ребята яростные.

Была группа интересных людей, стоявших у истока Украинской академии наук (Вернадский, Богомолец, Амосов) – они тоже писали на тему продления жизни, хоть и не всегда художественно.

В зрелом Советском Союзе на тему «сильного человека, способного победить даже старение и саму смерть» писал Гуревич, например, в романе «Мы из солнечной системы». С ним спорили – йоги, работники каких-то религиозных культов и почему-то историк по фамилии Бесстужев-Лада. Об этих жарких баталиях еще можно найти упоминания в прессе тех лет, еще не истлели подшивки журналов.

Альтов писал рассказ «Клиника Сапсан». Там он рассуждал о том, каким должно быть бессмертие.

В общем, иммортофобия скрыла всех имморт-писателей. Никого не видно на горизонте культурной жизни. Везде в литературе нам рассказывают обратное: бессмертие на земле – это плохо.

И не только в литературе, но и, так сказать, в «натуре» проявлялся иммортализм. Правда, не всегда в симпатичном виде. Об этом лучше всего можно прочитать в девятом выпуске альманаха научной фантастики от 1970 года в статье историка А. Горбовского «Стучавшие в двери бессмертия». Старикашки-кровососы – это не фигура речи (иные богатые старички сосали молоко и кровь у юных рабынь, и бывало, засасывали до смерти). Обряды черной магии с жертвоприношениями юношей – тоже не вымысел (Синяя Борода – это прототип одного графа, жена которого как-то зашла не в ту дверь). Были, были такие мысли, что можно высосать чужую молодость или как-то изловчиться в этом смысле при помощи заклятий потусторонних сил, что можно найти ее в дальних походах (конкистадор Хуан Понсе де Леон открыл Флориду, Александр Македонский пришел в Индию – шли за источником вечной молодости), что можно найти какую-то травку или животное и употребить (китайская медицина тоже имела целью омоложение), что достаточно смешать ртуть с жемчугом и алмазами (китайский император Цинь Шихуанди отравился чем-то таким, рецепт чего содержался в древнем свитке), что можно алхимическим путем создать философский камень.

Всё время кто-то пытался найти способ жить вечно. И профессор Мечников пытался с помощью болгарского йогурта (сейчас его любит поминать, как идейного отца-основателя, йогуртовая фирма Данон), и Богданов пытался переливать кровь (в 1926 году с помощью дружеской поддержки наркома Луначарского Богданов устроил создание института крови в Москве и стал его первым директором, умер в результате опыта по обмену кровью со студентом, больным одновременно малярией и туберкулезом, умер по причине несовпадения резус-фактора, а студент потом дожил до восьмидесяти лет, то есть как-бы вылечился), и сейчас люди пытаются – сейчас возлагают надежды на генетику, протезирование, наномашины и оцифровку.

Мы видим, за какие «инструменты» хватались герои-имморталисты – пеший путь, путь по воде, растения типа молодильных яблочек или женьшеня, жидкости вроде живой воды, магия и чернокнижие, таинства, приговоры и заговоры, снадобья, алхимия, кровь, наука – всё самое «лучшее», самое впечатляющее и многообещающее имморталисты пытались приспособить к тому, чтобы жить дольше, чтобы изменить данную реальность.

Я собрал самую большую на свете коллекцию возражений против бессмертия – «имморт-дискурс». Какая прелесть! И не нужен этот эликсир, и вреден он, и не получится никакого эликсира, и смерть полезна, и смерть красива, и надо жить мало, а то плохо будет и умрешь, и есть такой кармический закон, чтоб все умирали – всё подряд в этой моей коллекции; все высказывались: и Лем, и Чехов, и древние греки, и современные философы, и даже любители животных. Вот он, густой туман иммортофобии.

Я подобрался близко к дефекту! Я почти всё понял! Иммортофобия – это же суть нашей культуры! Люди не хотят умирать, но им приходится, и вот они придумали, как смириться со смертью. Все работающие способы смирения аккуратно складываются в культуру, становятся культурными нормами. Агрессия, религия, «философское преодоление смерти», «теория управления страхом смерти», посиделки в «кафе смерти», лирика, «эстетизация смерти», викинговское презрение к смерти, поклонение силе, желание разрушений и революции – это всё рабочие способы сохранить разум перед лицом приближающейся старости и неминуемого конца жизни.