Владимир Поплар - Мразь

– Рая была та еще «тряпичница», все старые шмотки складывала в сундук. Для кого – не понятно…

Мы перенесли сундук в кладовку, которая оказалась за дверью, что напротив входной двери с улицы и твердо решил пойти к мужикам. Но проходя мимо двери в комнату услышал «механический» голос Есфирь:

– У тебя много вопросов, кажется, я могу на некоторые дать ответы, если ты, конечно, не боишься этой дурочки…

Этой «дурочки» я не боялся. Баба Рая при жизни то была со мной, в те немногочисленные встречи, очень добра и участлива, а сейчас… Но откуда она узнала про терзающие меня вопросы, ответы на которые я и не надеялся никогда получить? Да и вопросы то сформулировать никак не получалось. Я робко переступил через порог, взял стул, что стоял возле «русской» печки и поставил его напротив бабки Есфирь.

– Видишь плохие сны? – сразу же первым вопросом она охерачила меня.

Я моментально вспотел и съежился. А она медленно перевела взгляд со стены на меня и стала «пялиться».

– Я же сказала, что он вас здесь не тронет, – сказала она, твердым голосом.

Я все никак не мог начать «разговор». Да и как начать, если «слепой» пригвоздил тебя взглядом и бесцеремонно изучает твою душу. А у меня было стойкое ощущение, что она смотрит сквозь меня, почти так же, как тогда, перед походом в видеосалон, 5 октября прошлого года.

– Кто он? – я решил, что раз уж она говорит о «нем», значит что-то действительно понимает в этой жизни.

– Диббук, – спокойно сказала она.

– Кто-кто? – на каком это она сейчас языке сказала и вообще с кем разговаривает?

– Диббук, – начала она методично раскачиваться в кресле-качалке, – моя религия так называет злого духа, который вселяется в человека, овладевает его душой, причиняет душевный недуг, говорит устами своей жертвы, но не сливается с ней. Люди вашей веры называют его «неупокоенная душа», а католики «одержимыми». Суть одна – уйти в мир иной не дано душам самоубийц и людям, принесшим много зла другим, а может и не получивших надлежащего погребения. Она, как бы ее и где бы ни называли, теряет способность попасть в рай и вынуждена скитаться между миров, ища убежища в телах живых. Однако это практически невозможно, если не происходит в самом раннем возрасте. Главное, что тебе нужно запомнить, эта тварь боится обращения к силам Света, будь то молитва или церковная свеча. Что-то случилось с вами, и вы привлекли его внимание…

– Можете говорить мне «ты», я же намного младше вас… – начал было разъяснять пожилому человеку.

– А я обращаюсь к вам обоим, – перебила она меня.

Меня пробил жар по всему телу… Да что ж она так меня пугает то, этот старый крот?

– Не понял, я же здесь один, вам, наверное, показалось, что…

– Ты не знаешь? Не сказали значит…, – все не переставала говорить загадками Есфирь.

– Про что «не сказали», чего я не знаю? – у меня начала понемногу гудеть голова от этой мистической фигни…

– В утробе матери ты был не один. У тебя был брат-близнец, – добила меня Есфирь, – он и сейчас с тобой. Ты же не думал, что дар, которым ты обладаешь сам по себе появился? Он не твой!

Что блять, за муть она несет, поди выпила той же бормотухи, что и мужики возле костра? Какой еще дар: обосраться при общении с девками? Или шутовской дар? Или нормально учиться? – но это так себе дар, я всегда считал, что это обязательный параметр не имбецила. И почему он не мой?

– Какой еще близнец, какой дар? Вы точно меня путаете с кем-то…

Она остановила кресло, и подала свое тело вперед так быстро и уверено, что я отпрянул назад, чуть не пизданувшись со стула на пол. Уставившись на меня своим невидящим взглядом (вот блин большой вопрос, слепая ли она) она сказала:

– Ваш род «отмечен», вы всегда могли пересекать границы наших миров, а они это чувствуют!

– Леш, ты чего? Ну-ну, все хорошо, давай вставай, – как хорошо, что в комнату вошла баба Поля, – пошли, я напою тебя чаем, а потом отведу к себе домой, там поспишь, хватит с тебя, тем более все уже готово к завтрашнему дню.

– Захочешь узнать больше, найди меня… – крикнула нам в след старая Есфирь.

Мы вышли из дома, а все никак не мог прийти в себя, прокручивая в голове ее слова. Мужики уже во всю храпели, усевшись рядом с остатками костра и уперевшись спинами в чурки, на которых сидели. Бабушка Поля взяла костыль, который «дожидался» хозяйку возле калитки и медленно двинули к ее дому. По дороге я сквозь пелену слышал, что она что-то рассказывала и спрашивала у меня, но я ничего не мог ответить внятного, мой мозг был словно накрыт невидимым покрывалом.