Алина Горовенко - Серийный убийца хочет меня целовать

Вид за окном практически не меняется. Меняется только тот факт, что Райтен понемногу трезвеет. Да, кажется, он уже в себе. И, кстати, не такая уж это была безумная идея. Сейчас всё кажется не таким уж и страшным. Бросить всё? Да нормально! Наверное, он исполняет заветную мечту сотни таких же отчаявшихся, как он. Взять всё и бросить к херам собачьим! Ну а что, очень даже заманчиво! Но так страшно, что практически никто и не решается. А он решился. Взял и бросил. Главное, хорошо, что гитару не оставил нигде. Но это скорее профессиональное. Рабочий инструмент, с ним парень всегда будет сыт. Ну а подкупающие своей выразительностью карие глаза помогут ему во всём остальном. Райтен был очень симпатичным парнем. Отращивал баки, переходящие в тонкую полоску бороды вдоль всего подбородка. Он знал, что у музыканта должен быть свой неповторимый стиль. И в этом он преуспел. Пару месяцев назад у него был последний сеанс тату: он добил рукав в стиле олд скул. Вечно таскался в потёртой джинсовке, чёрных джинсах и болотных кедах. Так что был вполне узнаваем.

Правда, это было до того, как он сбежал. Вряд ли теперь его кто-то узнает за пределами его родного города Flowless Bay 1 1 Flowless Bay (с англ. яз.) – безупречная бухта. . Столько времени было потрачено на разработку собственного стиля и на создание собственной группы. А его группа! Да уж вряд ли они обрадуются его поступку. Они только начинали появляться на местных сценах. А он просто взял и свалил.

Нет, он не отправился искать себя. Или начать всё сначала. Или найти свою музу. Или испытать на себе что-то новое, что впоследствии станет отличной темой для песни или даже альбома. Нееееет. Он просто сбежал. Как последний трус. Не захотел оставаться в унизительном положении.

Да чёрт его знает на самом деле! Не думал он совершенно ни о чём! А вот сейчас, когда за окном лишь размытый пейзаж, он мог думать, сколько ему влезет. И пытался найти мотивы для своего поступка. И продумать, что будет дальше. Не брать же ему билет назад? Нет, это совсем было бы глупостью. Зачем-то он же здесь оказался. Почему бы не попытаться разобраться в этом?

И он, немного успокоившись, закинул ноги на сидение напротив и погрузился в сон.

В спасительной прохладе своего кабинета Селеста наконец-то осталась одна. Окна нараспашку, и дышать-дышать! Она уставшим движением потёрла переносицу. Всё было так тривиально. Ещё один рабочий день подошёл к концу, но ей не хотелось домой. Там было ещё хуже. Селеста заперла дверь, чтобы никто не увидел её за постыдным занятием. Она достала из своей маленькой лакированной сумочки вишнёвые сигареты. Бордовый след от помады отпечатался на фильтре. Она курила прямо в классе, где только что студенты внимали её громким речам. А ей было тошно. Тошно от всего. Она не хотела идти домой, потому что сегодня ей исполнилось 35. Это так много… И так быстро пролетело время. Когда? Когда она успела постареть?

Селеста смотрела на школьный двор и видела резвящихся детей. Тут же кучковались учащиеся выпускных классов. Было очень людно, и любой из них мог задрать голову и увидеть, как миссис Майт беззазорно дымит сигаретку. Они все полны жизни. Их переполняют чувства и эмоции. У них впереди безграничные возможности. Мир открыт для них. Тем больше она видела ужасающую разницу. Раньше она не думала, что 35 – это много. Но теперь… Видя, какая пропасть между ней и этими выпускниками… Она понимала, что стала старой.

Но когда она успела постареть? Всё-таки?

Но и вспомнить-то в жизни было нечего. Дым сигареты обжигал. Всё прошло, не успев начаться. Жизнь резко оборвалась, когда она увидела свой первый положительный тест на беременность. Ей тогда едва исполнилось шестнадцать. И всё. Замужество. Один ребёнок за вторым. Теперь их уже двое. И муж. Необласканный. А какой ласки он хочет от неё? Какой? Она чувствует себя старухой, в то время как он вступил в ту пору, когда мужчина становится статным и привлекательным. А она не молодеет, к сожалению.

Её натуральный цвет волос был пустого пепельного цвета. Нет, не те модные оттенки пепла, в который красятся поголовно все подростки. Мышиный, серый. Она бы давно уже перекрасилась, да вот только всю жизнь слушала наставления своей консервативной матери, что краситься нельзя. Выпадут волосы. Сначала верила ей, когда сама была подростком. Потом подросла, и уже боялась экспериментировать, ведь время экспериментов неминуемо прошло. А потом и вовсе ей стало 35. А она всё ещё с этим мышиным цветом волос. И кажется, что её красивое лицо с выразительными скулами теряется на фоне этих блеклых волос. Может, поэтому её никто не замечает?