Михаил Каюрин - Страсть

– Никому, это верно, – согласился Егор. – Но есть немало женщин, которые ради создания семьи, меняли строптивый характер, укрощали свои непомерные запросы, искореняли пагубные привычки. Ты не пробовала измениться?

– Нет.

– Почему?

– Потому что, вероятно, не встретила на своём пути того, ради которого могла бы это сделать, – Виолетта повернулась к Егору, заглянула в его глаза. – Разве что ради тебя попробовать? Вдруг получится?

Егор не успел ответить, совсем неподалёку послышался негромкий рычащий звук.

– Тс-с, – приложил он палец к губам. – Кажется, идут.

Первой на берегу появилась медведица. За ней, на удалении нескольких метров, бежали трое медвежат. Двое бежали в паре, будто соревнуясь между собой, за ними, семеня, двигался ещё один. Он почему-то выглядел чуть меньше своих собратьев и держался от них особнячком.

Медведица подошла к кромке воды, вытянула морду вперед, повела ею из стороны в сторону, принюхиваясь. Потом медленно двинулась вдоль берега, периодически поглядывая внимательно на водную поверхность. Не прошло и минуты, как она совсем неожиданно ринулась в реку. Три стремительных прыжка, мгновенное погружение под воду и в считанные секунды в её пасти появилась крупная рыбина. Трепыхаясь в зубах хищницы, она сверкала серебристой чешуёй.

Уже не торопясь, важной походкой медведица вышла на берег и выбросила изо рта добычу перед собой. Рыбина была ещё жива и пару раз встрепенулась на гальке. По внешнему виду Егор определил, что это был старый крупный язь.

Медвежата насторожённо подошли к рыбе, ткнулись в неё мордочками. Язь опять изогнулся и ударил хвостом по мордочке медвежонка. Медвежата испуганно отскочили, не решаясь подходить вновь. Медведица придавила рыбину обеими лапами и ловко сдернула зубами кожу. Медвежата вновь ткнулись мордочками в оголённую тушку язя и отошли в сторону, потеряв к ней всякий интерес.

– Они не умеют ещё есть самостоятельно? – спросила шёпотом Виолетта.

– По всей вероятности, – ответил Егор.

Медведица приступила к поеданию добычи, отдирая от тушки небольшие куски. Медвежата в это время играли и забавлялись.

Когда один из них сел, а затем откинулся на спину, разбросав лапы по сторонам, Виолетта, не удержавшись, воскликнула:

– Смотри, совсем как невинные детки у людей!

– Ты чего кричишь? – одёрнул её Егор. – Здесь не зоопарк, восторгайся молча.

Виолетта испуганно закрыла рот руками, и с виноватым видом посмотрела на Егора.

Медведица тем временем доела добычу, стряхнула с шерсти остатки воды, передёрнув мокрой шкурой, и повела малышей обратно в лес.

– Какие они милые и забавные, – с умилением произнесла Виолетта. – Совсем несмышлёные и беззаботные. По-моему, среди них двое мальчиков и одна девочка.

– Как тебе такое пришло в голову? – развеселился Егор от предположений Виолетты.

– Так двое же из них покрупнее и держатся вместе, а один – поменьше и одиночка. Мне кажется, эта та самая девочка, которая потерялась недавно?

– Вот кто у нас наивная девочка – так это ты, – покровительственным тоном произнёс Егор. – Не будь меня рядом – пошла бы, наверно, обниматься с медвежатами.

– У меня такое восторженное состояние, что я сейчас готова обнять весь мир, – счастливым голосом произнесла Виолетта и посмотрела завораживающим взглядом на Егора. – Здесь я впервые соприкоснулась с его многообразием и величием. И это чудо сотворил ты.

– Чудо сотворил не я, а природа. Я лишь поспособствовал увидеть его, – пробурчал Егор.

– Спасибо тебе за это, – с благодарностью отозвалась Виолетта. – Раньше я и предположить не могла, какое это счастье – лесная свобода.

– Каждый понимает счастье по-своему, – сказал Егор. – Кто-то не может и дня прожить без каскада городских огней, а кого-то из тайги и силой не вытянуть, чтобы полюбоваться этим каскадом.

– Счастье может быть длительным, а может и мимолётным. Знаешь, в чём заключается счастье для меня в данный момент? – спросила Виолетта, озорно сверкнув глазами, приоткрыв в них на мгновенье омут таинственности.

– В чём?

– В том, что мы с тобой сейчас одни в этой бескрайней тайге и можем вытворять всё, что взбредёт в шальную голову. И никто не увидит и не осудит нас за непристойные чудачества, – Виолетта шагнула к Егору, прикоснулась ладонью к его щеке, провела пальцем по краю губ. Заглянув с очаровательной таинственностью ему в глаза, прильнула всем телом.

– Что ты удумала, бесстыдница? – с улыбкой спросил Егор, уже догадываясь о намерениях журналистки.