Улана Зорина - Девственница Поневоле

Вот совсем не понятно, стоило ли так кардинально менять всем им жизнь ради ещё одной комнаты и всё равно делить с сестрой одну на двоих. Зато мама с папой теперь спят раздельно. Странно, конечно, но им, значит, нужнее.

Комната была пуста. Ну, не в смысле «совсем пуста», а в том смысле, что Женьки дома ещё не было. А так посреди комнаты стояли две сдвинутые полуторки, образуя одно широкое ложе. У стены притулился старенький, обшарпанный письменный стол. Рядом с ним древний сервант, почти антиквариат, в котором гордо сверкал экраном маленький телевизор. Справа, то есть с Юлькиной стороны кровати, вплотную к стене был придвинут высоченный шифоньер, достающий до самого потолка. А с Женькиной стороны – аккуратный трельяж с разбросанными на широкой тумбе девчачьими принадлежностями. Вот и всё убранство. Да, ещё про балкон забыла сказать. Вместо стены за трельяжом было широкое, во всю стену, окно с балконной дверью. Выходить на него и смотреть во двор с высоты девятого этажа было ещё то приключение. Юльке казалось, что она вот-вот сверзится вниз вместе с переломанными бетонными плитами, так что от посещения данного кусочка нового жилища она чаще всего воздерживалась.

Выйдя из комнаты, сразу упираемся в узкую прихожку с тремя дверцами. Две прямо, туалет и ванная, а по правую руку небольшая комнатка, которую сразу застолбил себе отец. Слева же поворот во вторую прихожую, которая упирается во входную дверь. Справа от неё спряталась кухня, а напротив входной двери коридор плавно переходит в широкий, просторный зал. Со стенкой во всю стену, большим телевизором и мягкой тройкой. Кресла обычно занимают родители при просмотре ящика, а притулившийся у стены навечно разложенный диван служит постелью для матери ночью.

В общем, с переездом особо ничего и не изменилось, по крайней мере, для обоих детей. Лишь рухнула привычная жизнь, надежды и радужные мечты.

Юлька разделась, привычным жестом затолкав шмотки на свою полку в переполненном шифоньере, и устало поплелась в ванную. Вот что-что, а поваляться в горячей водичке, это её и хлебом не корми. Где ещё расслабиться, если не за закрытыми дверями ванной комнаты? Придирчиво оглядев себя в ещё не успевшем запотеть зеркале, Юлька, как всегда, недовольно скривилась. Слишком тощее тело, слишком маленькая грудь, плоские лепёхи ягодиц, цыплячья шейка, а про ноги вообще лучше молчать. Худенькие, кривенькие, подобно вихляющимся верёвочкам. Да они и не видны в этом зеркале, Слава Богу. Самое заветное желание Юльки – хоть немного поправиться.

Окинув себя придирчивым взглядом, она наконец-то погрузилась в ласкающий кокон горячей воды. Рука сама потянулась в низ живота, и, нащупав подушечками пальцев чувствительный холмик, Юлька закрыла глаза. Движения пальцев, сначала нежные и воздушные, с каждой минутой становились всё более требовательными и настойчивыми. Густая слизь, обильно смазав все складочки, позволила пальцам порхать в бешенном ритме, доставляя своей хозяйке невероятное удовольствие. Другой рукой Юлька сжала грудь, зацепив между пальцев коричневый бугорок соска, и сдавила напрягшуюся горошину. Задышав, подобно паровозу, под неистовый стук разогнавшегося сердца Юлька выгнула спину, подаваясь навстречу руке, конвульсивно сжала бёдра и забилась в сладких судорогах оргазма.

Потом она ещё долго откисала в почти остывшей воде и блаженно улыбалась. Она, конечно, вполне могла бы обойтись и без мальчишек, но в своём неуёмном воображении Юлька так часто представляла сильные, грубые руки на своём худом теле, горячие поцелуи, описанные в многочисленных книжках, что ей уже не терпелось поскорее опробовать всё на себе. Как должно быть это прекрасно!

Эх, это весеннее утро! И снова вездесущие свинцовые тучи и гнетущая, сонная атмосфера. Стайки встрёпанных воробьёв серыми комочками плещутся в пыли. Не иначе, как дождь зазывают, мелочь крылатая.

Юлька поморщилась и недовольно покосилась на небо. Хоть бы не ливанул. Естественно, зонт она оставила дома, кому охота таскать с собой огромный костыль, а маленькие дамские зонтики – фу, фу, фу. Излюбленные брюки-резинки, трикотажная кофточка на молнии и накинутая сверху лёгкая ветровка. Через плечо сумка с конспектами и тяжёлый груз недосыпа в комплекте. Глазки подвела чёрным карандашиком и ленинградской плевалкой подмахнула реснички. Кто не красился Ленинградкой, многое потерял. Куда там вашим флёрам. Правда, она и течёт, как зараза, ну тут главное не заплакать. А какие от неё ресницы! Ммм. Намазюкаешь так, подождёшь, пока высохнут, а потом –раз, пальчиком вверх их загнёшь! И вау! Форму держат офигенно! Прямо куколка с витрины ресничками-бабочками хлоп-хлоп. В общем, навела красоту Юлька и в технарь почесала.