Алиса Ковалевская - До последнего вздоха

Потянулась к бумагам, но Алекс убрал их.

– Подожди, Стэлла, – бросил он.

Я посмотрела на него с вопросом. Подвинулась ближе и снова попыталась взять документы. На этот раз Алекс убрал их в ящик. Не знаю, что уж там стряслось, настроение его мне не нравилось. Встав, он взял бутылку виски и плеснул в низкий, с толстыми стенками стакан.

– У тебя проблемы?

Хмурясь, Алекс рассеянно вернул бутылку на место. Подошёл к окну и, отдёрнув штору, встал напротив. Мне был хорошо виден его чёткий профиль. В чертах лица читалась неясная мне ожесточённость.

– Луна кровавая, – вдруг сказал он, стаканом указав на небо.

– Что у тебя случилось, Алекс?

– Да так, – цедя виски, бросил нехотя и, только я хотела подойти к нему, обернулся.

Мне точно не показалось. Во взгляде его была мрачная решимость, заставившая меня опять почувствовать тревогу. Верхняя губа его почти незаметно дёрнулась.

– Ты собрала вещи? – он залпом допил виски и, вернувшись к столу, поставил стакан.

– Спрашиваешь так, словно мы на месяц уезжаем.

Не ответив, он откупорил бутылку. Передумал и поставил на стол рядом со стаканом. Я посмотрела на неё, потом на мужа. Луна по-прежнему таращилась в окно. Повисающее между нами молчание было пропитано напряжением и недосказанностью, которые мне совсем не нравились.

Муж подошёл вплотную. Мои колени упёрлись в его бёдра. Он обхватил меня за шею и потихоньку сжал. Надавил бедром, заставляя раздвинуть ноги.

– Возьми чёрное платье, – положил ладонь мне на ногу и повёл вверх. – В котором ты голая по самую задницу.

– Тебе же оно не нравится, – я поддела петельку на его джинсах пальцем.

– Мне не нравится, когда ты надеваешь его для кого-то кроме меня.

– А когда я надеваю его для тебя, нравится? – понизила голос до томного шёпота. Запустила пальцы в его волосы и потянула на себя. – М-м?

– Больше всего мне нравится, когда ты для меня раздеваешься, – поглаживая меня по шее вдоль позвонков. Дразня, поддел мою губу, тронул нос своим.

Я усмехнулась, ловя поцелуй. Обхватила его шею второй рукой и откинулась назад, утягивая Алекса за собой.

Он резко упёрся ладонью в столешницу возле меня. Послышалось шуршание полетевших на пол бумаг. Глядя на меня сверху вниз, он пальцами очертил мой рот, с нажимом провёл между губами. Я поймала кончик, коснулась языком. Алекс сунул палец глубже, и я обхватила его, слегка посасывая. Смотрела на мужа из-под опущенных ресниц. Стремительно расширяющаяся чернота зрачков поглощала серебро радужки, вена на виске вздулась.

Взяв его руку, я облизнула указательный палец и, выпустив, взяла в рот средний. Прижала зубами самую подушечку, медленно провела языком.

– Стерва, – рыкнул Алекс и толкнул палец глубже. Назад и вперёд, потираясь о меня бёдрами. – Свалилась же ты на мою голову…

– Кто на чью голову ещё свалился, – положила его руку себе на грудь.

Алекс понял, чего я хочу и тут же принялся потирать мой сосок. Я выгнулась, прикусила губу и тихо застонала. Как же хорошо… Склонившись, он стал ласкать сосок ртом прямо через тунику. Вобрал и запорхал вокруг языком. Этого было достаточно, чтобы тепло снизу живота поднялось по всему телу.

Меня охватывало огнём. Стиснула пряди его волос до ломоты в пальцах и толкнула вперёд, заставляя прижаться ещё ближе. Он больно прихватил сосок зубами, рыкнул и начал втягивать яростнее, гладя меня по ноге до колена. Сжал чашечку, и я несдержанно застонала. С нажимом он вырисовывал узор вьюна на моём бедре. Добрался до пояса и дёрнул легинсы вниз.

– Алекс, – проныла, когда он, оставив в покое сосок, взял меня за голень. – Можно обойтись и без этого.

– Можно, – он отодвинул в сторону трусики. Потрогал, не проникая внутрь. Провёл по складкам плоти и, глядя мне в глаза, облизал пальцы.

Я надрывно вздохнула. Алекс скривил губы в снисходительной ухмылке. Одной из тех, которые я ненавидела, одной из тех, коими он показывал свою власть надо мной.

До конца стянув мои легинсы, бросил их на пол. Моя пятка оказалась в его ладони. С нажимом он погладил меня возле щиколотки. Я дёрнула ногой.

– Можно, – повторил он и, крепко держа мою стопу, тронул губами подушечку у большого пальца. – Но у тебя слишком хорошие ножки, чтобы их игнорировать.

Я застонала. Мелкими влажными поцелуями он добрался до мизинца и укусил. Гладил впадины по обеим сторонам от лодыжки и ласкал языком.

Попавшийся под ладонь лист захрустел, превратился в комок. Я мяла бумагу, изнывая от желания чувствовать ещё острее. Этот мерзавец давно изучил все мои слабые точки и пользовался этим без зазрения совести.