Анна Пумалайнен - Много воздуха, или Не роман

– И, кстати, песня тоже пока не дописана. Что-то ничего на ум не приходит, у меня есть пара поэтов на примете, но они пишут в своём стиле, это не совсем то… – задумчиво сообщил Мартин.

– Я могу попробовать, думаю, стихи у меня лучше получаются, чем рисунки, – отозвалась Стэйс.

– Может, попробуем прямо сейчас? Давай! Попробуй уложить слова в такой ритм: «трИд-цать вО-семь сО-рок дЕ-вять».

Стася легко подхватила игру, будто всю жизнь только и занималась подбором слов в ритмическую основу. Она ненадолго ушла в себя, глядя на блестящее в дали море, на зависающих в потоках ветра чаек и покачивание сосновых веток: «Я сижу у края моря, день проходит, год проходит, ветер волны хороводит…». Слова были записаны на клочке бумаги и переданы мастеру, а он тут же включил музыку и напел их в микрофон. «Ну вот, что-то получилось. Я смонтирую и послушаем, мне нужно минут десять». Не то, что бы она очень ждала, Стася была уверена, что получилась какая-то ерунда, да и своим рисунком она была не довольна. А к съёмке крупным планом она вовсе не была готова. Уже лет пятнадцать. Ну, что ж, что будет то и будет, всё равно было интересно… Но когда Мартин включил наконец видео, и комнату наполнила нежная мелодия, Стэйс посмотрела на экран и увидела как чудесно преобразилось всё, что они делали. Камера внимательно следовала за жизнью на бумаге, а линия маркера вдруг оказалась живой, пульсирующей. Её руки с длинными пальцами, казалось, взлетали и приземлялись на лист, совсем как птицы. Золотые струйки солнечного света стекали с волос, и, хотя, её лицо нельзя было назвать безупречным, она не помнила, что бы когда-нибудь была красивее. Музыка наполняла всё особым смыслом. Кажется, никогда Стэйс так не удивлялась. Этот человек на её глазах сотворил целый мир. Их чего? Из воздуха…

– Ты хочешь есть? – голос Мартина, вернул её в реальность, – Мы можем сходить в магазин, здесь недалеко.

– Давай, – не сразу, будто проснувшись, ответила Стася.

Она совсем не хотела есть, но, кажется, пошла бы с ним сейчас даже копать картошку. Идти рядом вдоль берега моря, мимо прогретых розоватых стволов сосен, одуряюще пахнущего черничника, слушать, слушать неспешние рассказы своего спутника о разном, это всё что ей было нужно сейчас… А потом был вечер, и большая серебристая Луна висела над его домом, а они сидели во дворе и Мартин запекал что-то на мангале. В какой-то момент гостья передавала ему еду, и большая ладонь на мгновение скользнула по её кисти, вызвав волну нежности. Была ли тому виной Луна, но Стася захотела обнять его и прижаться… Природная робость удержала её на месте. Потом он проводил её домой, где и оставил наедине с давно забытым зарождающимся чувством.

Глава 3

Электричка летела, пронизанная молодыми потоками солнечного света. «Нынче, вырвалась, будто из плена, весна…» – лучше не скажешь, Владимир Семёнович! Месяцы тьмы и холода в этих краях длились вечность, так долго, что внезапный щедрый свет, разлитый в тёплом воздухе, вызывал подобие опьянения у всех уставших во время зимы людей.

Стася вспоминала. За месяцы знакомства они виделись всего раз пять, и каждый раз это были странные встречи. Однажды – снова у подруги, он был там по делу: давал мастер класс по музыке её дочери. Не смотря на это, Стася уже ждала его, а он смотрел на неё так, что на миг показалось, будто из его глаз к ней тянулись яркие лучи. Когда его работа закончилась, она неожиданно для самой себя вызвалась проводить его до угла улицы, а затем они гуляли до самой ночи, пока в конце он не отвёл её обратно к дому, так трудно было расстаться. До этого много дней шли ещё тёплые дожди, и всё вокруг было мокрым как губка: деревья, асфальт, дома… Стася шла рядом, балансируя на каблуках по поребрикам и выбоинам в асфальте.

– Возьми меня под руку, так будет удобнее – почти раздражённо сказал Мартин.

«А ведь и правда! Какая же я всё-таки…! Наверно он считает меня полоумной. Это моё вечное стеснение! Эй, Её Величество, моя внутренняя Царица, ну где вас носит?!» – пронеслось в голове Стаси.

Они знали, что между годами рождения в их паспортах помещается несколько лет, и её дата шла раньше. Женщину смущал не сам этот факт, а то, что она чувствовала себя скорее младше него и, как всегда, ужасно робко. «Боже, когда же пройдёт моя неуверенность, это вообще лечится?!» – думала она. А что думал об этом Март, оставалось только догадываться. Подходя снова к дверям её дома, они на пару мгновений повернулись друг к другу лицом, стоя совсем близко. «Интересно… – пронеслось у Стаси в голове – что он сделает?»