Дара Май - Мой милый друг!

Мне десять, ему четырнадцать, мы все ещё дети и все ещё лучшие друзья. Он стал казаться мне сильнее и отважнее. Его глаза, они были такие красивые, я всегда их вспоминаю. Карие, глубокие, серьёзные. С зелёной окантовкой и зелёными пятнышками на карих радужках, таких я не видела ни у кого. Он был особенным. Мы бежим по зелёной траве, он держит меня за руку, разливаясь смехом вместе со мной. Я помню этот смех, он звучит в моей голове. Позади нас бежит наш друг Сэм. Сэму одиннадцать, он хороший парень, добрый ласковый, Эван всех нас защищает, мой друг самый смелый и по-прежнему самый сильный. Он надёжный. Мой брат Майк, преследуя меня, появился позади. Я чувствую его взгляд, он недоволен моим поведением. Ему тоже четырнадцать, ровесник Эвана, но парни терпеть друг друга не могут. Майк дёргает меня за руку, он кричит, хочет забрать меня. Я ощущаю его грубую, болезненную хватку на своём запястье. Мой взгляд становится испуганным, печальным. С мольбой бросаю его на своего лучшего друга, который уже сурово и молниеносно наступает на Майка. Глаза Эвана искрят, он не отдаст меня, я это знаю. Сэм притих. Он знал Майка, который вёл себя так же, как мой отец, брал с него пример. И я единственная перед кем Майк мог показать свою силу и власть. Я боялась его. Но он был таким не всегда, раньше он был мне настоящим братом, а потом, что-то в нем надломилось, жестокость, взяла вверх. Майк считал, что моя дружба с сыном преступника, опасна для меня, я знаю, он хотел защитить нас, чтобы отец не узнал. Но тем самым, не понимая, что в такие моменты, ведёт себя так же как старший Уилсберг. Майк воспитывался строже, от него требовали больше, в том числе опека надо мной. А что я могла понимать, будучи маленькой девчонкой? Понимала ли, что это не его прихоть, это его долг перед отцом, его спасение. Это была прихоть отца, это единственное, что я точно знала. Эван, был под запретом.

– Не подходи к ней Майк, я не позволю тебе обижать ее.

Закричал Эван, загораживая меня спиной. Между Эваном и Майком, завязалась драка. Если Эван действовал уверенно и точно знал, свое тело и как им управлять, то Майк, был под действием гнева, рычал, кидаясь без разбора. Парни, совсем ещё юные, уже не по-детски дрались, разбивая лица, друг друга.

– Пожалуйста, Майк, прошу, перестаньте.

Звонко прозвучал мой голос.

Парни утихли, но продолжали наматывать круги в оборонительной позиции. Майк не собирался сдаваться, он уйдет только со мной. Сэм переглянулся с Эваном и первый, кивнув, стал наступать. Они хотели усмирить Майка, чтобы он просто отстал. Но когда Майк почувствовал приближение с боку, он со всей силы толкнул Сэма в грудь. Мальчик отлетел, ударяясь затылком о выступающий камень в земле. В уже наступившей ярости Майк наносил удары без того лежачему мальчишке по лицу, с озверением, пока Эван не оттащил его. Лужа крови вокруг головы Сэма собралась незамедлительно.

Глаза Майка горели пламенем с серым дымчатым пеплом, он был как дьявол, в свои четырнадцать лет. Я истошно закричала, я ребёнок и я увидела смерть. Смерть мальчика, который был нашим другом, одним из нас.

Алая кровь разливалась из обмякшего тела, что лежало на зелёной траве. Ветер теребил его волосы, и казалось, что он ещё жив, но, к сожалению это было не так. На крики стали сбегаться люди, Эван подскочил ко мне, пытаясь спрятать от увиденного, но Майк не позволил, между ними снова нарастала схватка, пока не появились наши отцы.

– Эван, что здесь происходит?

Грозным голосом заорал его отец. Лицо, которого было грубое, жёсткое, он был крупным мужчиной с чёрными волосами, а на его щеке был шрам, который делал его ещё более устрашающим для меня. Наш отец схватил нас с братом за шкирки и, посмотрев на отца Эвана, качнул головой уводя. Я помню, как меня зашвырнули в комнату, точно мяч, заперев двери.

Вечером, моя мама молча повела меня в кабинет к отцу, он склонился надо мной своей массой тела. Его лицо было багрового цвета, а глаза казалось стали красными как кровь.

– Кто сделал это с мальчишкой?

Спросил он тихим, но пугающим голосом.

Мы должны были отвечать немедленно на его вопросы, без раздумий, всегда, когда бы, он не спросил.

– Майк.

Тихо шепнула я, не поднимая головы. Отец дал мне пощёчину. Щека стала красной, кожа загорела, но я даже не шелохнулась.

– Я выпущу всю твою кровь, если ты скажешь об этом хоть кому-то. Ты меня поняла? Я брошу тебя ночью своим псам, на съедение, если ты маленькая дрянь, посмеешь это повторить, поняла меня?