Тим Бёрн - После заката наступает ночь

– Вот видишь, Ян, у вас с Сарой хотя бы любовь была, – понеслась женская философия дерьма.

– Это не любовь. Ведь если любишь, не уйдешь.

– Хочешь сказать, она тебя не любила?

– Не знаю.

В тот момент мне показалось, что Лена выясняла о моей натуре, решала, раздвигать передо мной ноги или нет. И тут я решил надавить на больную мозоль сожаления.

– Ты знаешь, мне кажется, что Сара искала выгоду и осуждала других, при всем этом выставляла ранимые чувства любви. Ее слезы заслуживали прощения, но она актриса. Когда она поняла, что я недостаточно хорош для будущего, пришло время избавиться от меня как от куска ненужного дерьма. Это больно. Я чувствовал себя использованным презервативом, в который кончили и выбросили.

– Вы с ней больше не виделись?

– Нет. Я звонил ей каждый хмурый день в этом одиноком аду.

– И?

– Но она не хотела со мной говорить. И я почувствовал себя самым одиноким на свете.

Лена поцеловала меня – пьяный поцелуй женщины, которой нужен кто-то, лишь бы угасить в себе привязанность к другому человеку. Затем она встала, отошла и закурила. Приподняв свой зад, я забрал у нее сигарету и выкинул ее в раковину, где она продолжала тлеть. Тогда я крепко засосал Лену, и поцелуями мы прошли в мою комнату, где заиграла музыка пьяных страстей.

Мы существуем в мире, где страдание и неприязнь вплетаются в тело каждого человека как паразиты, и довольно необычно обращать столько внимания на все это, так как это стало нормой. Все это похоже на отвлечение от преуспевания в реальности.

Вы должны обратить внимание на свои ежедневные приоритеты. Сколько усилий вы вкладываете в погоню за тем, чтобы сделать вещи лучше? Отпустите это. Все вы хотите преодолеть то, что вам не по нраву, и почувствовать привкус всего того, что вам нравится. Эти желания есть симптом определенной символики каждого человека.

Настоящий символизм подобен сновидению, так как он имеет свойство образовывать симптом индивидуальным проявлением, значение которого может быть понятно только с личной позиции индивида. Символизм относится к различным абстракциям, нумерологии и идеям мысли. Символизм имеет представление лишь в сознании, как использование определенной вещи для представления или замещения ею какой-то другой.

Вы находитесь в зазеркалье и наблюдаете абстрактную идею, с чем связано ваше настоящее. Она выражена в виде простого и реального понятия. Все это есть процесс символизма. Любая занимающаяся теория представляется осознанной идей в качестве символа мысли. Это процесс символизма хорошо представлен в области наблюдения и мечтаний, при свободной ассоциации, а также в процессе образования различных симптомов.

Сама символика имеет выражение к паническим атакам и позитивизму, а также к тоске по духовной свободе. Символизм всегда состоит из потрясений на каждой ступени жизненной спирали.

Больное утро. Солнце не могло светить в этом сером аду. Признания поэтов о великой осенней любви летели ко всем чертям. Ее телефон трахал звонками мой слух, а она лежала на боку, прижавшись своей попкой к моему члену.

– Выкинь свой проклятый телефон, – хриплым голосом сказал я.

Лена встала с постели, не ответила на звонок и открыла глаза.

– Ян, это Сережа звонил, от него слишком много пропущенных.

– Не раздавай придуркам свой номер.

– Ты сумасшедший? Мы, вообще-то, встречались с ним, до вчерашнего вечера.

Открыв глаза, я долго не мог прийти в чувства.

Голая женщина надевала свое нижнее белье.

– Вот именно, до вчерашнего. Сейчас не будем все вспоминать. Лучше сделай кофе.

– Хорошо, а ты вставай.

– У меня уже стоит. Не хочешь ко мне?

– Не сейчас.

– Жаль, я рассчитывал на утренний минет.

Пока я приводил себя в порядок, на кухне меня ждал кофе и сигареты.

Сергей продолжал названивать на ее телефон. А мы сидели за столом, как ячейка общества.

Лена отключила свой телефон, чтобы побыть в спокойствии. Она поняла, что, скорее всего, мои магнитные бури разнесут ее мобильник к чертям собачьим.

– Ты мне вчера сказала, что Сара рассталась со своим уродом. Это правда? – заговорил я.

– Да. Это так. А сейчас надо приводить себя в порядок, – чуть ли не закомандовала она.

– А что, уже надо на работу?

– Ян, на работу только через неделю с какими-то версиями сценария.

Я был удивлен, что в этот раз мы все работаем раздельно.