Мика Моник: Лёд твоего сердца

– Ты бы в лес не ходила. Платок совсем протерся, волосы то беленькие видно.

Я взяла корзину и положила туда ножичек. Рука сама потянулась к хлебу, но я осеклась, вспоминая что он последний.

– За грибами идти надо бабушка Нувира. Еды совсем не осталось.

Я поправила платок и подошла к шкафу, внутри было пусто, а в углу висела огромная паутина. Надо бы на днях тут прибраться.

– Мейлин, сердце мое беду чует. Из деревни приходили, говорили змей видели у болот.

– Змеи так змеи. – пожала плечами я. – Не все они нагам служат.

– Змея то та белая была, не как нагайна?

– Глупости все это. – Я накрыла корзину плетеной крышкой и завязала плащ. – Показалось небось.

Нувира покачала головой смотря на меня своими выцветшими глазами.

– Не хочешь ты старших слушаться. Все вам молодым дела делать надо.

Я подбежала к столу и шустро поцеловала бабушку в лоб.

– Я скоро вернусь. А потом грибочков пожарим.

Бабушка схватила мою ладонь нежно поглаживая пальцы.

– Чтобы я без тебя делала хорошая моя. – мягким голосом сказала она, после чего нехотя отпустила.

Уже не один год я жила у этой милой старушки, которую давно окрестила бабушкой, а она меня внучкой. У Нувиры никого не было, как и у меня. Она дала мне кров, а я взамен вела ее хозяйство.

Нашла я это место случайно. Из-за преследования огненных нагов я была вынуждена скрываться, перемещаясь с места на место. Как обладатель силы льдов и воды, я путешествовала по реке, переправляясь на плоте.

Тогда мой путь был долог, и я безмерно устала уже не ожидая встретить людей. Именно тогда, когда я больше всего нуждалась в поддержке, боги свели меня с Нувирой.

Наш дом был беден, но достаточно красив. Снаружи стены были увиты диким виноградом, а в огороде изредка росла капуста. Которую кстати зачастую ела наша единственная коза Тися. Но даже при таком скудном хозяйстве, а сделала вывод, что вести его довольно таки проблематично.

Утром колоть дрова, потом пахать огород. Потом опять колоть дрова и спасать огород от козы. Потом доить козу и готовить еду.

На последнем пункте я сегодня и остановилась. Припасы наши поскуднели, а в деревню идти было далеко, да и денег не было. Бабушка пыталась отправить меня на работу, но разве можно огород козе оставить?

Вот так и живем за счет леса. И сегодня у нас в меню должны быть грибочки. В животе сразу заурчало от одной мысли о еде. Но забрать у Нувиры последнюю краюшку было бы отвратительным поступком.

Бредя вдоль реки по почти бесконечной поляне, я смотрела на такой далекий лес. Солнце неугомонно пекло, не думая прятаться за темными тучками. Одним словом – погода непонятная. Мне было жарко, а плащ так и вовсе начал душить.

Сняв со спины тяжелую ткань, я потопала по каменистой тропинке.

Еще и егерю заплатить надо за то, что дорогу сделал. Аж, выть захотелось! Еще платок этот из шерсти ненавистной козы до умопомрачения доводит!

С меня довольно!

Развязываю тугой узел и снимаю частичку Тиси, которая даже в дали от дома умудрялась меня помучить.

Ветер блаженно подул мне в спину, заставляя волосы развеется по ветру. Я замерла, наслаждаясь прохладой, гася появляющиеся в душе панические нотки.

Мысли о нагайне без устали крутились в моей голове. Я утешала себя тем, что это попросту невозможно. До ущелья нагов три луны пути, они дикие и неразумные, и на сколько мне было известно, они редко покидают свои земли.

Или покидают? Что-то я все свитки забыла от перегрева.

Подхожу к реке чтобы умыться холодной водой. Бросив ею в лицо несколько раз, я вытерла лишнюю влагу рукавом. Голова немного остыла и явила первую здравую мысль – срочно спрятать волосы!

Но было уже поздно.

По ту сторону реки в камыше скрылся белый чешуйчатый хвост.

Мейлин

Грибов я собрала немного и все скормила бабушке, сославшись на то, что не голодна. Тися сломала забор и потому поздним вечером я вдалбливала частокол в сухую землю крестя козу всеми возможными ругательствами.

Но наказывать ее было глупо, она хоть и плохо кормила, но все же кормила. А это в нашем случае было бесценным.

В дом я зашла, когда на улице уже было темнее, чем в пустом погребе. Скинув ботинки, я побрела в свою комнату и обессиленно упала на кровать. До слуха донесся храп Нувиры, который уже за долгие годы стал для меня своего рода колыбельной.

О нагайне я не думала. Не было сил. Ну видела я белый хвост и что с того? Как-то я читала, что от жары видят то, чего нет. Вот и я, наверное, увидела несуществующий плод своего воображения.