Люба целый год до поступления в институт, работала проводницей пассажирского поезда. Сейчас она давно уже не Люба, а Любовь Владимировна и возглавляет прачечную завода, где трудятся в основном одни женщины.
Ольгу тоже сейчас все величают Ольга Дмитриевна, и она несколько лет подряд является председателем профсоюзного комитета завода, где трудится чета Костровых.
Тайная любовь и тяжкие вздыхания к Михаилу у неё давно прошли, но огромная симпатия к его личности и любопытство остались. К тому же она неимоверно уважала Любу, не только как хорошего работника, а просто, как женщину.
И вот он сейчас стоит перед ней словно викинг с теми же белокурыми вьющимися волосами на голове и бессменной ослепительной улыбкой. Как будто не было разрыва долгих лет.
Ей на секунду показалась, что она сидит за пультом машины времени, но быстро опомнилась и, сделав серьёзный вид профсоюзного лидера, сказала:
– Миша имеются две бесплатные горящие путёвки, одна в Подмосковье другая на море в Ялту. Время хоть и не летнее, но море есть море. Оно в любое время года оздоравливает. Воздухом там подышишь десять дней, ракушек да камешков для аквариума наберёшь.
– У меня аквариума нет, – обрадовано ответил он, – но вы не беспокойтесь Ольга Дмитриевна, я найду чем заняться в Ялте! Я там бывал и не один раз. Знаю, где можно ноги свои подлечить и с кем досуг убить. Я, конечно, с охотой поеду в Ялту. Выбора никакого быть не может. Мне она всегда по душе была.
– Хочу тебя немного огорчить, что досуг тебе, наверное, придётся проводить с нашим социологом Анастасией Юсовой. Она, едет в этот санаторий в каком будешь отдыхать и ты, только у неё полная путёвка на двадцать четыре дня. А тебе, как донору и бывшему спортсмену я придержала искусственно две путёвки на выбор.
– А чего я с ней буду проводить досуг. Она мне не жена и не любовница, – возмутился он, не поняв намёка Ольги Дмитриевны.
– Да я не про это Михаил, – загадочно произнесла она и замолчала.
– Если не про это, то пускай она и собирает ракушки по берегам для комнаты психологической разгрузки, а я лучше рыбок буду ловить, и пиво холодное пить, – страстно убеждал он её.
– Вот насчёт рыбок я тебе и говорю Миша, – вполне серьёзно сказала Ольга Дмитриевна. – Имей в виду, она живёт в твоём доме и прекрасно знает твою Любу. Как попадёшься ей на глаза хоть с одной «рыбкой», то считай раздора в семье тебе не избежать. Я тоже превосходно знаю твою жену. Она не потерпит измены. Она со мной, как с женщиной уже разговаривала насчёт ваших взаимоотношений. Они у вас не совсем прочные. Просила, чтобы я как-то повлияла на тебя по профсоюзной линии. Но сейчас не те времена наступили, как когда-то профсоюзы и партия вторгались в семейные разборы. Любе твоей давно надоело выслушивать от знакомых о твоих рыцарских похождениях. Тебе пора остепенится сорок два года уже. Дети взрослые. А ты, как голодный под чужие подолы заглядываешь.
– Я понял Ольга Дмитриевна ваше предостережение, – опёрся он двумя руками на стол председателя профкома. – Я вам на это отвечу определённо точно, что с курорта я приеду здоровым, как бык, – и обязательно непорочным! И то, что со мной едет социолог, – это не трагедия, а моё алиби! Она женщина, конечно, красивая и мы с ней всегда хорошо ладили. Я думаю, понапрасну она не будет язык свой распускать. Так что Подмосковья мне не надо. Отправляйте меня в Ялту.
– Моё дело в этом случае, совершенно нейтральное, – сказала она, – я тебя предупредила, а там уж сам смотри. Но только я никогда не поверю, чтобы Михаил Костров, на черноморском курорте одним климатическим воздухом питался. Знаю я тебя, как облупленного со студенческих лет.
Она поправила свои волосы и, махнув рукой, сказала. – Ладно, иди в бухгалтерию оплачивай путёвку и проходи, как можно быстрее медицинскую комиссию. Раскаиваться всё равно тебе придётся, – такие волосы, как у тебя не одной, наверное, женщине придётся гладить в Ялте!
Он вылетел из кабинета радостный и окрылённый. Михаил давно ждал Ялты. Последнее время его больше направляли отдыхать в Липецк или Воронеж. Ялтой он бредил. Слишком много хороших впечатлений она оставляла ему после каждого отдыха. На этот раз он заверил себя в душе, что полностью отдастся на восстановление своего драгоценного здоровья. Все остальные забавы, включая и женщин, он мысленно отверг. Но он осознавал, что мысль всегда при большом желании можно склонить в нужную сторону, где жизненная ситуация будет предпочтительней. «Его друг врач Чурилин», – вечный холостяк как-то ему сказал, что мужчины до сорока лет растрачивают своё здоровье, а после сорока латают его. Женщины же всю жизнь пекутся о своём здоровье, а после сорокалетнего рубежа смотрят не только за своим здоровьем, но и мужа.
Читать дальше