Виктория Вишневская - Жена по принуждению

– И тогда я произнесла правду. Но ведь знала, что ты выберешься. Ты сам мне сказал это, Влад. Разве не ты? – вымученно отвечаю, вспоминая его слова.

– Покажи фото, – кажется, мои фразы даже не удивляют его. Никак не трогают. Всё продолжает равнодушно стоять в нескольких от меня сантиметрах и цепко смотреть в глаза.

Сглатываю, потому что мне нечего ему показать.

– Их удалили, – выдыхаю, чувствуя панику, бьющую в голове всё чётче.

– Сообщение? – выгибает бровь, не веря мне.

– Его тоже… Сразу после того, как вышла из здания суда…

Я понимаю, как это звучит. Бредово. Но так оно и было!

В тот день я вышла на улицу, попала под дождь. Искала укрытие. Остановилась в одной кофейне, решила ответить той скотине, но… Ни сообщения, ни номера. Всё пропало.

Внезапно уголки губ Влада приподнимаются в мерзкой ухмылке вверх.

– Зря ты, Лина, это делаешь.

Его голос сейчас пугает. На что делаю шаг назад. Быстрый, но короткий. Холодные ладони вмиг обвивают талию, резко дёргая на себя. Выбивают воздух из груди и вырывают испуганный стон.

Вернер прижимает к себе так, что и не могу дышать. Глотнуть хоть какого-то воздуха. Он рядом. Так близко, что не могу пошевелиться.

Он… Не верит.

И об этом говорят его следующие слова:

– Ненавижу, когда люди лгут, – жёстко произносит в лицо, наклоняясь головой ближе ко мне. – А сейчас ты делаешь это. Придумываешь глупые отмазки. Боишься меня? Не стоит. Тебе ведь было со мной приятно? Будет ещё лучше. Уж поверь.

– Я не лгу! – кричу, не выдерживая. Сколько можно! Я не железная!

– Нет, – обрубает. Как будто не желает слышать другого. – Переигрываешь, Кара. Была бы не виновата, сделала бы хоть что-то, чтобы дать мне знать о шантаже, пока я сидел в тюрьме. Почему не сделала? Ответ прост – ты только выдумала легенду. А тогда… Просто хотела избавиться от меня.

Он бьёт словами. Ранит, попадает в самый болезненный участок в сердце. Делает ещё больнее. Ярче.

– Я ведь просила твоего адвоката… – мямлю, забывая любые слова. После лица Вернера, холодных бездушных глаз внутри что-то рушится. Обламывается. – Передать тебе мои слова.

И снова эта еле натянутая улыбка.

– И снова мимо, дорогая, – шепчет так близко и зло, обдавая лицо мятой и ментолом. – Опять лжёшь. Только что придумала? От тебя тишина.

– Нет-нет! – мямлю, опуская взгляд вниз и бегая им по жёсткой груди, облепленной белой рубашкой. – Не может быть… Я говорила… Он приходил. Как же его… Мирон, не помню.

Это невозможно! Точно помню! Я не говорила чётко, только сказала сразу после судебного заседания, чтобы тот передал слова про шантажиста. Что он снова появился в моей жизни.

Говорить про фото и остальное не рискнула! Не знала, что Мирон за человек. А встретиться с Владом – не позволяла совесть. Но я все же попросила его предупредить. Чтобы Вернер не бесился так сильно. И знал, что я все сделала не по своей воле.

И всё это время я думала, что он поймёт меня, но всё равно мучилась.

Поднимаю взгляд вверх. И снова встречаюсь с этими карими глазами. Нет, с ним что-то явно не то. И это всё мой поступок. Так он задел его.

– Я верю своему адвокату. Ибо он вытащил меня из тюрьмы. Спас от десяти лет заключения, когда ты, Лина, оставила меня одного. Поэтому хватит спектакля. Вижу тебя насквозь.

Он с силой сжимает талию. Причиняет боль. Так сильно, что даже выдавливаю из себя писк.

Но Вернер меня отпускает.

Отстраняется резко, сморщившись. Смотрит, как на мусор. На опустившегося на дно человека. И от этого везде жжёт. Внутри, на сердце. В горле, глазах. Особенно в последних. Я не люблю плакать, но сейчас… Что-то прорвало.

Я не знаю, что сказать.

Я помню, как ко мне приходил мужчина. Представился адвокатом Вернера. Это был второй раз, но честно, в первый я не особо его и рассмотрела. Была так подавлена, что Влад мог убить человека, что даже не взглянула ему в глаза. Помню только голос, и то не точно.

Он ведь тогда провёл меня. А потом… Не передал мои слова.

– Это не спектакль… – выдавливаю из себя. Что мне сказать ещё? У меня нет доказательств. Сообщений нет, ничего нет!

– Хватит!

В этот раз не сдерживается и он. Повышает голос. Я видела Влада таким только один раз… Когда он застал меня однажды за тем, что я избавлялась от еды в туалете. Голодала, сохраняя вес. И тогда… Он сильно наорал.

И сейчас очень похоже.

– Завтра ты переезжаешь ко мне. Помню, ты не любишь мою квартиру. Так вот… Тебе придётся привыкать. Снова, милая. Потому что теперь… Я так просто тебя не отпущу.