Виктория Вишневская - Жена по принуждению

– И тебя это волнует?

Говорит тихо, неуверенно.

Гляжу в глаза, и понимаю – плакала.

Из-за чего?

Наследство досталось не ей? Её мамашке?

– Нет, – отрезаю грубо. Волна злости окутывает тело в один момент. Сейчас у неё такой подавленный вид… Строит из себя жертву. Самую настоящую. И я раздражаюсь.

Мне плевать на то, что я просидел в СИЗО больше положенного срока. Я просто не прощаю того, как мне нагло врут в лицо.

Особенно, если к этому человеку у меня есть чувства.

Растоптанные. Раненные.

– Я пришёл за тобой.

Говорю правду. Я даю ей шанс пойти со мной, пока не применил грубую силу. Её ждут весёлые вечера со мной. Нервов… не напасёшься.

– Господи, Влад, – стонет отчаянно, отводя взгляд в сторону. Глаза слезятся сильнее. И от них в груди всё же колет.

Я же человек. Не машина. И я тоже испытываю боль. И сейчас мне тяжело. Ненавидеть и тянуться к той, кто подарил мне счастливые дни, а потом предал.

Я хочу вернуть всё обратно, но не могу.

Предала один раз, предаст и второй.

– Перестань.

Её голос надрывается.

Играет? Или, правда, так плохо? Душу терзает? Что?

Я не знаю, что и думать.

– Я предала тебя, да, – говорит откровенно. Молодец, хоть не скрывает. – Но сделала это не по своей воле.

Сомневаюсь, что в тот момент, на суде, например, жена пострадавшего держала дуло пистолета у её виска.

– Хватит, Лин, – прерываю её, не желая слушать этот бред.

– Нет, это тебе хватит. Я знаю, какой ты. Не дашь мне выговориться, – мне надоедает слышать этот тихий с нотками отчания голос. Переигрывает. Делаю шаг вперёд, раздражаясь. Надвигаюсь на неё, собираясь проучить.

Впиться в губы, залезть под майку. Сделать ей больно, противно. Чтобы ей не нравилось. Она ведь ненавидит меня?

Пусть эта ненависть её и убьёт.

Кара выставляет руки вперёд и сразу отталкивает меня. Смотрит своими блестящими глазами и выпаливает:

– Меня шантажировали, Влад. И я сделала, как мне сказали.

Выдыхаю эти слова, чувствуя подступающую истерику. Почему всему навалиться нужно в один момент?!

И когда мне сообщают, что у отца проблемы из-за меня же, откуда ни возьмись, появляется Влад.

И говорит, что пришёл за мной.

Знает, что я не приду сама. Потому что не готова я к этой встрече.

Вина до сих пор мучает изнутри, сжирая потихоньку каждый день. Просыпаюсь с ней, думая о Вернере. Как ему сказать об этом?!

Из-за наших семейных проблем он чуть не оказался в тюрьме. Хотел помочь. Попросил о единственной просьбе, выполнить которую не смогла.

Мне и стыдно, и печально одновременно.

Но именно сейчас Влад выбрал не лучшее время для разговора.

Час назад мне сказали, что отцу стало хуже.

А всё из-за меня.

Месяц назад… Я собралась и сказала ему про фотографии. Те самые, из-за которых начался весь сыр-бор. Что они всё ещё существуют. Находятся у кого-то в руках, и тогда… Он схватился за сердце. Ибо дела хуже быть и не могло.

Они находятся непонятно где, неизвестно у кого.

Тогда я испугалась, вызвала «скорую». И уже в больнице нам сказали, что у отца есть проблемы с сердцем. Ставили диагноз, который напрочь вылетел из головы. Они мне ничего не говорят.

Только вредят.

Чувствую за собой вину, поэтому прихожу чаще, чем женщина, что зовется моей матерью. Которая, кажется, уже начала искать себе нового спонсора…

Я не сказала бы, что между нами любовь, но… Это все чувство вины.

И, когда вижу Влада, после новости об ухудшении самочувствия папы, срываюсь.

Тумблер опускается, срывая тормоза. Не мне. Слезам и отчаянию, что захватывают в этот момент.

– Меня шантажировали, Влад. И я сделала, как мне сказали! – произношу со всхлипом, понимая, что сейчас всё равно. Говорить не так тяжело.

– Как? – летит так спокойно, что мне становится не по себе. В любой другой ситуации Вернер бы подошёл, стёр солёные слёзы с щёк и обнял. Попытался успокоить. А сейчас стоит. Не двигается. Смотрит своими холодными глазами.

Заставляет поёжиться и задрожать от мороза по спине.

– Те фотографии, – это из-за них Влад чуть не сел в тюрьму. – Они у кого-то остались. Не знаю… Минут за двадцать перед судом мне прислали их вместе со словами, что я должна сказать правду. Сказать, что ничего не видела, тем самым подставив себя. Я растерялась! Не знала, что делать, у кого спросить совета! Мне не к кому было пойти.

И ведь это правда…

С семьёй я не близка. Ксю вообще не в курсе этого дела.

Был только Влад.

Но и с ним связаться я никак не могла…