Константин Фрес - Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму

– Извини, но с твоими руками надо было что-то делать, – доверительно произнес инквизитор. – А то лезущие из преисподней демоны немного отвлекают от темы беседы.

– Ублюдок!..

– Королевский ублюдок, – поправил ее Тристан. – Это не новость. Об этом все знают. Итак, дорогая, нам надо поговорить. Ты сама виновата в том, что наш разговор проходит в таких неудобных для тебя условиях. Могла бы не пытаться меня обмануть.

Суккуб злобно пыхтела. Стараясь пошевелиться, она тревожила рану и принималась громко кричать, что сильно смахивало на спектакль. Кажется, суккубы даже страдают напоказ.

– Я заберу, – деловито продолжил Тристан, вырвав свой нож из пробитой кисти ведьмы. – Он мне еще пригодится. Да не ори ты так; сдается мне, кто-то уже угощал тебя таким ударом, иначе отчего б твои ноги не работали…

– Мучитель, – выдохнула суккубка. Слезы и пот струились по ее искаженному лицу. – Твоя душа чернее душ грешников!

– Пусть даже и так, – согласился хладнокровно Тристан. – Итак, красотка: четыре убийства. Четыре! В разных частях города, никак, казалось бы, не связанные между собой, если б не одно «но»: все убитые альбиносы. Не говори мне сейчас, что я слишком мнителен. Охота идет за мной, не так ли?

Суккубка, извиваясь, как жирная полураздавленная гусеница, промолчала, и Тристан неодобрительно поцокал языком.

– А потом такие, как ты, обвиняют меня в жестокости, – произнес он, нарочито обиженно. – Убиваете молодых людей, ни в чем неповинных и доверчивых, не желаете каяться в грехах и жалуетесь, что я с вами излишне строг.

– Строг?! – вскричала суккуб. – Да ты проклятый садист!

– Спорно, – возразил Тристан и полез во внутренний карман своего пальто. – Знаешь, что у меня есть?

Суккуб даже дышать перестала, когда белоснежная рука Тристана извлекла крохотный прозрачный флакон с плотно притертой крышкой.

– Слезы Ангелов?! – вскричала суккуб в ужасе. Тристан кивнул:

– Всю ночь сам плакал, – с самым серьезным видом подтвердил он. – Итак, одна капля – и растворится твоя рука. Вторая капля – и плечо облезет до костей. Продолжать? Или ты будешь посговорчивее? Нет, пожалуй. Для того, чтоб диалог между нами был доверительнее, надо дать тебе попробовать этого зелья.

Он сделал вид, что откупоривает флакон, и суккуб зашлась в истерике.

– Не надо, не надо! Проклятый садист! Убийца! Палач! Я ведь женщина! У тебя поднимется рука на женщину? Ты сможешь меня, старую и беспомощную, пытать?!

– Женщина? – изумленно произнес Тристан. – Да ты, верно, и родилась одним из рогов сатаны. А потом он решил дать тебе соблазнительную оболочку. Не пытайся воззвать к моей жалости, у меня ее нет. Итак…

Пробка с громким чпоканьем покинула горлышко флакона, и суккубка отчаянно заверещала.

– Только обещай, – орала она, – обещай, что прикончишь меня иначе! Не этим! Я скажу все!

Тристан кивнул:

– Удар милосердия, – ответил он. – под затылок. Ты ничего и не почувствуешь. Итак?

– Он не назвался! – выпалила суккуб. – Очень богатый и хорошо одетый человек!

– Человек?

– Ну, не человек! Кто ж ему в душу заглядывал?! Лицо грубое, некрасивое. Зубы острые, нарочно подпиленные, как у акул или у пираний. Черные бакенбарды. На глазах черные очки.

– Слепец, – задумчиво произнес Тристан. – Вот почему вы убивали всех подряд альбиносов. Он просто не мог вам показать фото. Какая ирония!

– Он нанимал много кого, – устало закончила суккубка. – И платил щедро. Одна ведьма взяла деньги и попыталась его обмануть, удрать из города. Ее нашли мертвой. У него длинные руки.

– Если он так силен, то зачем ему нанимать таких никчемных созданий, как вы? – удивился Тристан.

– Кажется, он хочет обтяпать это дело по-тихому, чтоб никто не смог его обвинить в этом.

Тристан насмешливо покачал головой.

– Человек! – передразнивая суккубку, произнес он. – Кого ты сейчас пытаешься обмануть? Он высший демон, так? И если убьет – то оставит свою печать, по которой его опознает тот, кто не должен занть, так?

Суккубка смолчала. Неизвестно, что хуже – предать высшего демона или солгать жестокому ангелу.

– Что ж, понимаю твой страх, – смиренно произнес Тристан. – И не виню. Не станем заострять внимание на твоей маленькой лжи. А теперь вот что мне скажи: он не обмолвился, за что так невзлюбил меня? Признаться, я в замешательстве. Никаких особенных врагов в последнее время у меня как будто не было, а старые долги я роздал.

– Говорил, – тихо ответила суккубка. – Он сказал, за что хочет убить тебя, жестокий ангел.