Виктор Улин - Комната №11

Сейчас стоило радоваться, что Вера отказалась от предложения подвезти в общежитие номер семь.

Машина была инжекторной, но в салоне воняло бензином хуже, чем в карбюраторной « копейке ». С наступлением тепла каждая поездка стала требовать предварительного проветривания. Нормальная девушка – будь хоть трижды деревенской – в ней бы просто умерла.

Убогий автомобиль принадлежал отцу, но он ездил мало: только в сад, а на работу добирался общественным транспортом.

Несмотря на редкие поездки, « семерка » постоянно ломалась. У моего родителя руки были вставлены не тем концом и не в то место, а я умел все, занимался ремонтом.

В прошлом году, в очередной раз восстановив систему зажигания, я отжал машину себе.

Отец практически не сопротивлялся. Поступив в университет, я отказался ездить с родителями в сад, старшая сестра отсекла их притязания еще раньше, когда окончила мединститут. Мать умерила огородный пыл, а ездить на грядки один отец мог и на электричке.

Мне машина была гораздо нужнее. Без нее мне не хватало бы времени на « Русскую пиццу ».

Но старая « семерка » даже в моих руках рассыпалась на глазах.

Сейчас двигатель стал время от времени « троить », ни в одном сервисе не могли найти причину, выдвигали варианты: от засорившихся форсунок до сбоя в блоке управления – и говорили, что разберутся, лишь когда он заглохнет насовсем.

Но машина еще заводилась и ездила, срок не настал.

Ожидая, пока из салона выветрится вонь, я сел на скамейку.

В кармане ожил телефон.

Взглянув на дисплей, я нажал « горячий » значок.

Вызов сбросился, абоненту ушло автоматическое СМС с лаконичным текстом:

« Извини, я за рулем, не могу говорить, перезвоню позже ».

Подпрограмма была моим ноу-хау, я пользовался ею в ситуациях, когда не хотел ни с кем общаться.

Сейчас был именно такой момент, хотя звонила Наташа, официально считавшаяся моей невестой.

То, что она имелась, входило в формат нынешнего образа жизни.

Я оставался живым человеком.

Жизнь давалась один раз и проходила быстрее, чем следовало.

А Наташа была осознанной необходимостью.

Мои родители не относились к самому замшелому поколению, однако являлись классическим образцом советского пошиба.

Родить нас с сестрой они родили, но о дальнейшем не позаботились.

Вероятно, ими владели иллюзии, оставшиеся с периода, когда при наличии разнополых детей давали трехкомнатную квартиру.

Все то осталось в прошлом веке – в нынешнем жилье не получали, а покупали, выгрызали у жизни со скрежетом зубов. Моим родителям такое оказалось не под силу, мы существовали в двухкомнатной квартире, доставшейся от какого-то из дедов.

Отец был городским человеком, но рвался на грядки. Его не волновало жилье, каждую свободную минуту его ждал сад, где он мог сутками ковыряться в земле. Причем без ощутимого результата.

Глядя на родителя, я думал, что не знаю человека, более никчемного, чем он. И порой не понимал, зачем он живет на свете, коптит небо без радости для себя и без пользы для близких.

Детьми мы с сестрой жили в одной комнате, сейчас я спал в одном помещении с отцом, она – в другом, с матерью.

Ситуация, дикая для нормальных людей, соответствовала родителям – бесполым мокрицам, которым не имело разницы, где спать.

Говорить о возможности личной жизни в нашем доме не приходилось.

Результат был налицо.

Сестра обладала приемлемой внешностью, но перевалила через двадцать пять лет, а замужество ей так и не светило.

Женихи с квартирами искали невест, у которых имелось нечто большее, чем неприкаянный брат и пара ослов-родителей. Привести кого-то к себе она не могла, поскольку в нашей квартире не имелось возможности даже просто уединиться на пару часов без угрозы вторжения.

Сестра перебивалась случайными связями, встречалась с мужчинами где попало. Это наливало ее желчью и делало замужество все более проблематичным.

Мне, конечно, было проще: в нынешнем возрасте семья еще не требовалась. А женщин от случая к случаю я имел легко, особенно после того, как заимел машину.

Но тем не менее и я задумывался о будущем. И с тоской понимал, что мне тоже не светит ничего хорошего, поскольку при всех физических достоинствах дети нищих интересны только нищим.

А связывать себя с девушкой из помоечной семьи я не хотел, мне хватало нищебродов родителей.

Наташа казалась перспективной.

Ее семья была нормальной, дочери предназначалась квартира какой-то бабки. Несколько лет назад старуха откочевала на тот свет, жилище освободилось и сделало Наташу завидной невестой.