Марк Шувалов - Рассказы

– А мама… Им же нужно сказать… – пролепетала Катя, но Сёма запротестовал:

– Прошу тебя, никому ни слова. Боюсь я, что кто-нибудь нам помешает. Распишемся, тогда всех перед фактом и поставим.

В загсе он долго приставал к сотруднице, принимавшей заявления:

– Мать, ну помоги ускорить. Очень нужно!

Та потребовала сто евро и сказала:

– Через три дня, не раньше. И то – без торжественной регистрации.

– Да нам просто расписаться.

– А девушка твоя почему плачет? Может, ты ее силой принуждаешь? – спросила тетка.

– Нет, нет. Это я… от счастья, – испуганно заверила Кошка.

На улице он закружил ее:

– Через три дня! Поняла? Ты будешь моя! А сейчас – гвоздь программы: я снял для нас квартиру на целый год! Думал, умру, пока все это состряпаю. А ведь ты мне ни разу еще про любовь не говорила.

– Разве? – удивилась Кошка, – Мне казалось, что я только этим и занимаюсь.

Конечно, как только расписались, они сказали об этом Тиму. Родители также были извещены, и их реакцию на свершившееся пришлось пережить со всеми нюансами. Впрочем, недоумение близких длилось недолго и счастливо разрешилось в пользу новобрачных. А свадьбу заменили застольем в клубе с последующим выездом и гуляньем на турбазе. Тамадой, естественно, был Тим.

Катя долго привыкала к тому, что она теперь – жена: слишком стремительно все произошло. Назвать семейной жизнью их связь с Сёмой у нее пока язык не поворачивался, к тому же, она понять не могла, как то, что было между ними, может являться супружеским долгом. А Семен вообще не чувствовал никаких изменений и наслаждался, точно они все еще находились на реке. Для него смена декораций ничего не изменила.

Между тем Кошка теперь частенько разглядывала лицо Сёмы – с целью получше запомнить детали, ибо обнаружила, что хорошо знает его только по ощущениям рук, губ и тела, но не может с точностью сказать, какого цвета у него глаза, есть ли у него, к примеру, какие-нибудь родинки или иные отличительные особенности. Она изучала его, как топографическую карту, и с удовлетворением приходила к выводу, что по стечению обстоятельств в мужья ей достался вполне симпатичный экземпляр. Хотя, разве не сама она его выбрала – тогда, в самолете?…

Раньше, в универе, у нее бывали небольшие романы, но все это быстро кончалось. Кошка считала причиной тому свою страсть к каякингу и любовь к свободе. Фанаткой чистого спорта она никогда не являлась, тем не менее именно в клубе ощущала себя независимой и самодостаточной. Пару раз у нее, правда, случилась близость с парнями, но Кошка не нашла в этом ничего привлекательного для себя.

С Сёмой все было по-другому – до сумасшествия. Хотя стремительность его напора вынудила ее поначалу яростно сопротивляться. Впрочем, Кошка не сразу сообразила, какую линию поведения избрать в создавшейся ситуации, ведь даже себе стыдилась признаться, что Семен точно исполнил ее тайные желания. Как понять себя, если думаешь одно, а делаешь и чувствуешь совсем другое? Хорошо еще, Сёмен не слишком-то умствовал, а просто захотел и взял ее, ведь ничего могло и не случиться меж ними, и она даже не узнала бы, каким бывает счастье.

А Сёма летал на крыльях. Теперь все казалось ему каким-то совершенно не таким, как раньше: и клуб, и ребята, и даже верный друг Тим. Главной сделалась Кошка – и только она. Семен даже на тренировки ходить стал реже, поскольку без Катерины ему там было скучно, а сама она не всегда успевала – из-за лекций в универе.

Он сильно изменился и ко многому стал относиться почти равнодушно, но с какой-то радостью замечал, что основные его интересы незаметным образом подстраиваются под нее. Сёма не мог понять, как все это с ним произошло, однако точно знал, что навсегда оказался у нее под каблуком, хотя даже и не думал сопротивляться.

В этом, наверное, и была ее главная кошачья хитрость.

***

2009г.

После обеда, еще с работы я позвонил и сказал Алисе, что завтра нас ждет интересная поездка, но моя упрямица пожелала, дабы я хоть немного поуговаривал ее. Пришлось применить все свое красноречие, однако она осталась не в восторге от предстоящего вояжа, из чего я сделал вывод, что виноват, и причиной, скорее всего, служило то, что уже два дня, в виду полной замотанности, я был просто не в силах заняться с ней любовью. Алиса делала вид, что все понимает и даже жалеет меня – бедного, но я-то знал, какие мысли роятся в ее голове по этому поводу. Наверняка она представляла меня, по меньшей мере, куском говядины, из которого хорошо бы сделать отбивную котлету.