Ана Сакру - Искупление Дамира

– Что, потом все? Исчез с радаров? – сочувственно вздыхает Фирсова и пытается в порыве сострадания погладить меня по коленке.

– Да нет…Просто разные мы с ним. Не получится ничего…

– Ну, знаешь, мы с Ромкой тоже разные. А получается все отлично, и секс в том числе…Так что не надо мне тут!

– Да я не про то, – отмахиваюсь я и хмурюсь, подбирая слова, – Просто на выходные за город ездили и…

– На эти??? – охает изумленно Катька.

– Да… И в общем на обратном пути у него машина сломалась, нас его брат подобрал, и в итоге я оказалась вообще на юбилее его деда.

– Да ладно?! – неверяще смеется Фирсова.

– Да, – тру лоб я, тоже улыбаясь, – Ну, и там, сама понимаешь. Миллион родственников, традиционная семья. Женщины не в парандже, но отдельно сидят, все такое…

– Ну, понятно…– вздыхает Катя, перестав веселиться, – Знаю я таких…Но привез же! Значит, не просто так…

– Да уж, привез, – закатываю я глаза, – Только я там наслушалась и за глаза, и в глаза, кто я такая, где мое место и с чем меня едят. Такси вызвала уже через полчаса. Пошли они…

– А он?

– А что он? Выдал, что старшим перечить нельзя и в такси посадил.

– М-да…– тянет Фирсова. Молчит пару секунд и заключает, – И правда, козел…

– Да, – киваю я и наливаю нам по четвертому полному бокалу, откупорив вторую бутылку.

– А сейчас наверно ведет себя как ни в чем не бывало, – кривится Катя, беря свой фужер, – Уж я таких знаю…

– Без понятия, как он там себя ведет, – пожимаю плечами нарочито беспечно, – Я его в черный список занесла, а с работы отпросилась, чтобы лишний раз не пересечься. Контракт у нас заканчивается на следующей неделе, так что…

– Ну, и правильно! – одобряет Катька.

Громко и торжественно чокаемся. Отпиваем. Фирсова задумчиво косится на меня некоторое время. Делаю вид, что не замечаю.

– Черный список? И с работы ушла… А не боишься, что сам к тебе явится?

– Дамир?! Пф-ф-ф…Он, знаешь, как себя любит? Бегать там за какой-то…Точно нет!

Делаем еще по глотку, переводя взгляды на алеющий перед нами закат. Красиво…

– А психолог твой что говорит?

– Да я пропустила в понедельник. Не было настроения рассказывать…

– М-м-м…Ну и правильно. Мне вообще кажется, что тебе ее надо менять. Столько лет, а ты все с этой стрижкой дурацкой, – начинает причитать Фирсова на свою любимую тему.

– Ой, Кать, отстань, а, – смеюсь я, толкая ее в плечо.

На душе становится намного легче. Оказывается, мне действительно нужно было с кем-то поделиться. С тем, кто не будет меня анализировать и направлять, а просто посочувствует и скажет, что, расставшись с Дамиром, я была права.

***

Ближе к десяти Катю начинает разыскивать Ромка, и она, причитая, обнимаясь и извиняясь, нетвердой походкой покидает мою квартиру. Я, тоже покачиваясь из-за целой выпитой бутылки просекко, бреду в гостиную с целью возобновить свое диванное времяпрепровождение.

Еще двадцать пять серий с турецким красавчиком – брюнетом ждут меня…

Как по мне, шикарные планы на ближайшие сутки…

Не успеваю включить телевизор и устроиться поудобней, как дверной звонок настойчиво верещит опять. Тяжко вздыхаю и нехотя поднимаюсь с уже было облюбованного дивана. Катька наверно забыла что-то…Вечно она так!

Шаркаю пушистыми тапочками по коридору. Почесывая живот под домашней майкой, не глядя в глазок, распахиваю входную дверь.

– Блин, я только ле…

Последний слог "гла" застревает в горле болезненным комком, потому что в мою квартиру без спроса шагает вовсе не Катя, а хмурый как висельник Дамир Тигранович Керефов собственной персоной.

Этот факт больше похож на игру моего затуманенного вином воображения, и я словно со стороны смотрю, как Дамир, окинув меня тяжелым скептическим взглядом, захлопывает за собой входную дверь и подходит ближе. Так близко, что мой нос почти касается его яремной впадины, виднеющейся в расстегнутом вороте классической белой рубашки.

Моргаю, упираясь взглядом в мужской подбородок, покрытый идеально подстриженной короткой бородой. Керефов сейчас весь такой идеальный, впрочем, как и всегда, что мне почти физически больно…От его этой рубашки белоснежной, тонко пахнущей кондиционером для белья и туалетной водой, от смуглой кожи шеи, от сильных рук с якобы небрежно закатанными по локоть рукавами, от того, какой щекочущий, терпкий жар идет от его тела, отчего у меня волоски дыбом встают.

Хочется плакать от того, что на мне сейчас растянутая майка с только что поставленным пятном от соевого соуса и просиженные пижамные шорты…Задолбал…Непроизвольно прикрываю пятнышко ладонью, положив её на живот.