Галина Чередий - Бобры добры

– Ксюха, мы не ангелочки, конечно, – я влез опять на заднее и тут же навалился на спинку ее сиденья, положив на нее еще и ладони, так чтобы кончики пальцев будто невзначай коснулись ее плеч. – Но такими вещами шутить – совсем скотами надо быть. А хотелось бы верить, что мы тебе такими не показались.

– Я не думала о вас, – она вдруг напряглась и, снова вспыхнув щеками, резко отвернулась от меня к окну. – В смысле, не размышляла о ваших… хм… ваших моральных устоях. Не в моем положении и не с моими намерениями это делать.

А вот мне почему-то кажется, что ты думала о наших «хм…», ну об одном каком-то точно, и надеюсь, что о моем. Вот интересно, после развода у нее был кто? Живет-то не среди кротов, такую девочку наверняка домогаются на каждом шагу. Вон на остановке и трех минут не простояла, козлина полез на кофеек в рыгаловку какую-то зазывать, с продолжением в более интимной обстановке однозначно. А сейчас спит, может, с кем? Может, даже любит?

И тут меня вдруг как кирпичом по башке шарахнуло! А что, если она и правда вся из себя влюбленная в какого-то ниочемыша, который ни за нее, ни за себя постоять не сможет, вот она и решила взять на себя роль защитницы, боясь, что бывший садист скоро выйдет и настанет ее новым отношениям трындец? Любовь, она к бабам очень зла, полюбить им случается и всяких глистов немощных в костюме. За душу красивую, чуткость и понимание. А потом случись что – и этот чуткий и душевный со своим пониманием запросто за ее спину спрячется.

– Лекс, ты чего? – зыркнул на меня через плечо брат. – Засопел как паровоз, ей-богу!

Мне пришлось откинуться и башкой мотнуть, прогоняя дико взбесившую с ходу мысль. Нет, слишком уж это маловероятно. Придумалось же, сука! Да и не по хер ли?

– А вот наличие этих твоих намерений и возвращает нас к тому, что тебе стоит быть с нами чуток пооткровеннее. – справившись с приливом жгучей злости, пробурчал я.

Знала бы ты, синеглазка, что все-то мы про тебя уже разнюхали. Но очень уж хочется и от тебя все услышать, ведь это означало бы появление намека на доверие.

– Я… – наш объект резко вдохнула, закусила губу, посмотрела рассеяно в окно, потом как-то уж очень пристально на собственные стиснутые на коленях руки. – Я просто не могу смириться, что на белом свете живут припеваючи всякие монстры, вроде твоей матери, – она посмотрела на Лёху виновато и потянулась коснуться его руки, лежащей на рычаге передач. А ну не сметь, синеглазка! – И вроде… моего бывшего мужа. Я считаю, что имею право не только защищаться, но и по мере сил очищать мир от подобных мразей, раз уж законной управы на них нет. И можете смело говорить мне, что я чокнутая на всю голову стерва.

– С хера ли Кремль красный? – фыркнул я, расплываясь снова в дурацкой улыбке.

Е-е-ес! Лед тронулся, господа и дамы!

– Гондонов и тварей давить можно и нужно, – поддакнул Лёха, сворачивая с трассы на гравийку. – Но с умом и обеспечением полной безопасности для себя. Так что давай о бывшем поподробнее.

Меня как будто оглушило историей парней. И перевернуло во мне что-то. Почему, почему такое случалось, случается и будет случаться? Что с нами, с людьми, не так, если маленькие дети, младенцы раз за разом становятся жертвами жестокости или наплевательства и потакания своим порокам взрослых? Это же существа, которых нам самой природой, всеми нашими инстинктами положено беречь как зеницу ока, ведь в детях наше продолжение, в них наше бессмертие и смысл существования. Мое даже малейшее осуждение жизненного криминального пути, выбранного Лексом и Алексеем развеялось как дым. Как можно осудить за желание добрать от жизни все возможное тех, кого она обидела столь жестоко изначально. Какое право у меня вообще судить, если сама я решила для себя, что лишение жизни других людей, да плохих, но людей, – единственно возможный и правильный выход. Вот только…

– Можно я сначала спрошу? – вскинув глаза, я покосилась на Алексея, а потом поймала в зеркале заднего вида взгляд Лекса.

– Давай! – кивнул он мне.

– А вам во время этой вашей… эм-м… криминальной деятельности часто приходилось убивать людей?

– Куколка, ни хрена ж себе вопросик! – хохотнул Алексей, объезжая большую лужу.

– Я просто к тому, что если вы выполняете заказы, то вам случалось… – смутившись, затараторила я. – И эти люди… они не… – Черт, как же это сказать, чтобы не задеть их и не разозлить даже.

– Если тебя интересует, мочим ли мы по заказу всех без разбору, была бы оплата, то ответ – категорически нет, – оборвал мое блеянье Лекс, и я, не скрываясь, облегченно выдохнула. – Сама подумай, если бы мы работали именно так, то зачем бы сейчас ехали с тобой сюда и выясняли твои причины. Просто озвучили бы цену и предъявили доказательства по исполнению заказа.