Марианна Крамм - Твоя Мари. Неубиваемая

Ночью я прижимаюсь к нему, обнимаю, трусь носом о грудь – это, если честно, такое счастье, что он сейчас здесь… Он, конечно, растолковывает мои жесты по-своему, но делает все как-то удивительно нежно, совершенно нехарактерно для себя – обычно-то все выглядит как небольшой экшн, разве что без девайсов. Но сегодня он прикасается ко мне бережно, словно боится причинить боль или дискомфорт.

Так проходят все две недели – почти незаметно, если не считать побочки от лечения. Мы каждый вечер ходим гулять, сидим в ресторанах или просто бродим по острову. Однажды Олег замечает в витрине одной из небольших кафешек быстрого питания рекламу «Пицца-саб» и долго смеется:

– Нет в жизни счастья – как нет и «суши-саб», например.

– А то тебе надо, – подначиваю я, прекрасно зная, что опыт Д/с и – более того – лайф-стайла Олегу в свое время не зашел, и он абсолютно по этому поводу не страдает.

– Мне, к твоему счастью, совершенно не надо.

– Да уж, хватит с меня одного больного на голову…

– Он, кстати, звонил вчера, пока ты в больнице была.

– Ой, вот только не говори… – начинаю я, заподозрив неладное, но Олег отрицательно качает головой:

– Ну, что ты. Еще не хватало. Звонил узнать, как твои дела.

– Ему-то что за печаль?

– Да ладно, Мари, не чужой ведь, волнуется.

– Ну, еще бы – апрель на носу, знает же, что меня, скорее всего, перекроет, как обычно, так надо подсуетиться, усугубить, чтоб наверняка.

Олег останавливается посреди тротуара, разворачивает меня к себе и, задрав согнутым пальцем мою голову за подбородок, произносит:

– Перестань. Твой психоз давно не связан с ним. Это все – твои воспоминания, от которых ты никак не можешь избавиться, и я уже не знаю, что мне с этим делать, как работать. Руки опускаются, честное слово. За недолгую карьеру психолога у меня не было клиентов, которым я не смог помочь, ты – первая.

– Во-первых, я не твоя клиентка. Во-вторых, ты меня не лечишь в том смысле, что в это понятие вкладывают. Какого тогда ждешь результата? Вся твоя провокативная терапия не работает со мной, мы ведь это выяснили уже. Меня перекрывает раз в год, перекрывает так, что я не могу дышать – мне все время больно. Ты тут ни при чем. А вот он – очень даже.

Я вырываюсь и иду в сторону дома. Олег догоняет меня, обнимает за плечи:

– Мари, от проблемы не надо бегать, это банальность, но она рабочая.

– А я и не бегаю, если знаешь. Более того – ты меня все время сталкиваешь с этой проблемой нос к носу, но это ровным счетом ничего не меняет, неужели ты не видишь? – злюсь я, пытаясь снова вырваться, но хватка у Верхнего железная. – И вообще… Он-то себя не чувствует виноватым, ты неужели не видишь и этого тоже? Он считает, что все сделал правильно и в рамках Темы. Такой вот затейливый экшн, игра в наказание. Мол, не будешь слушаться меня – придется слушаться чужих людей, а они сделают с тобой все, что сами решат, и у тебя не будет возможности сказать «стоп» – потому что это наказание. Примерно вот так он и рассуждал тогда, да и сейчас ничего не поменялось. Спроси у него сам – он подтвердит. А знаешь, почему он сам со стороны только смотрел? – вдруг шиплю я, остановившись и зло глядя в лицо Олега. – Потому что он не идиот и понимал, что на всякий случай нельзя давать мне в руки козыри в виде материала, из которого можно ДНК выделить и его притянуть, понятно? Я этих троих не опознала бы даже с лупой в руке – им ничего не угрожало. А вот если бы он присоединился – все, привет, я могла ведь и в полицию побежать, кто ж меня знает… – я задыхаюсь от собственного шепота, который мне кажется криком. – Он не был уверен, что я так не поступлю, потому и просидел с бокальчиком всю дорогу…

Олег молча прижимает меня к себе, я утыкаюсь лицом в мягкий кашемир его пальто и плачу. Стоим в переулке, где, по счастью, практически никого нет в это время суток, и я всхлипываю. Да, я не умею отпускать ситуации – это правда. Не умею. Но – как, вот как можно отпустить такое? Когда всякая мелочь то и дело возвращает меня туда, в подвал? И я не могу объяснить этого адекватному и, казалось бы. все понимающему Олегу…

– Ну, все, хватит, – он целует меня в макушку – шелковый платок, которым я здесь заматываю голову, скатился с волос. – Хватит, малыш… слезами, как известно, горю не поможешь…

– … надо пить? – бормочу я, и он смеется:

– Тебе – да, надо. Давай-ка в магазин зайдем, пока еще время есть, возьмем тебе чего-нибудь.

– Я не могу… при тебе…

– Сдурела? Я не комплексую в компании крепко пьющих мужиков, а тут – в качестве лекарства, и я буду о чем-то думать? Даже не волнуйся. И потом – это вранье, что каждый закодированный алкаш мечтает о дне, когда сможет снова выпить.