Лана Ременцова - Марджани, дочь хунгана Вуду

Марджани пришла в себя, открыла тёмно-карие глаза и уставилась в голубое небо. Она так и осталась лежать на земле, чувствуя сильную слабость. Ее аккуратно положили на носилки из тростника и четверо мужчин медленно понесли в дом вождя.

Утро на Эгине греческого острова.

Азариос только отметил двадцати пятилетие, входя в права наследия на большой родовой участок земли. У него в подчинении сто людей. Отец умер, а мать занята постоянно шитьем, найдя в этом единственную отдушину. Юноша стоял у большого зеркала в белоснежной рубашке и в новом костюме. Черная атласная жилетка идеально сидела на крепком теле натренированном постоянными скачками и фехтованием, которым он увлекался уже много лет. Белоснежные волосы уложены мягкими волнами и скреплены сзади кожаной ленточкой в хвост, доходящий до плеч. Глаза цвета сочной зелени пронзительно осматривали безукоризненное отражение в зеркале: классические черты лица, ровный нос. Он собирался плыть в Гану на золотой берег, чтобы изучать местные древности, так как еще с юности серьезно увлекался археологией. Азариос уже имел обширную коллекцию древних вещей и артефактов. Несколько дней назад договорился с капитаном военной трехъярусной португальской галеры плыть в Африку. Они плыли мимо Эгины и стояли в гавани, пополняя продовольственные запасы. Азариос собрал необходимый багаж, мечтая, как попадет на золотой берег и найдет там чудо, а может, что-то такое, что перевернет всю его жизнь.

– Доброе утро, сын.

К нему подошла симпатичная светловолосая женщина сорока пяти лет, с такими же зелеными глазами, как у кошки. Как обычно, она держала в руках вышивку с цветами.

– Здравствуйте, матушка.

Юноша галантно поклонился и поцеловал руку матери.

– Ты все-таки едешь? Оставляешь все на меня?

– Да, матушка, я уже все решил и очень хочу поехать в Африку.

– Сын, это же так далеко. Много долгих месяцев ты проведешь в океане. Я так переживаю за тебя. Ты же мой единственный сын, наследник покойного отца, и моя опора.

Она обняла сына и заплакала, положив голову ему на грудь.

– Что вы, матушка, перестаньте лить слезы. Я уже давно не маленький, со мной будет все в порядке, и верного слугу беру с собой.

В двери внезапно постучали, и в комнату вошел слуга.

– Сэр Азариос, кучер готов. Корабль скоро отплывает. Нам надо поторопиться.

– Да, конечно, Лукас, иду.

Азариос вырвался из объятий матери и, хлопнув слугу по плечу, пошел с ним к карете.

Стоя на борту, отплывающей галеры от берегов родной земли Эгины, из самого сердца Саронического залива, он наблюдал за еще виднеющимся Дорическим храмом, воздвигнутым в честь критской богини Афайи начала V века до н. э. С другой стороны виднелись остатки храма Аполлона VI века до н. э., которые находились совсем неподалеку от гавани.

Греческий остров освещало утреннее ласковое солнце, похожий на чудесный райский уголок, так заботливо созданный матушкой природой.

"Как прекрасна моя родная земля! Сколько в ней тайн, мифов и еще ни кем не разгаданных загадок" – думал Азариос.

Однако он мечтал путешествовать и побывать на разных континентах, многое постичь и узнать. Мечты переключились на то, как доплывет в Гану и найдет там множество интересных вещей. Остров Эгина оставался далеко позади, а галера быстро мчалась в далекие воды океана за мечтой юноши.

Океан спокоен. Мягкие волны отплывали от корабля в разные стороны, наполняя воду крупными пузырьками и белыми барашками.

Легкий ветерок подгонял корабль, помогая гребцам.

Прошло много времени, как Азариос покинул родные земли, и вот, сегодня наконец-то, увидел на горизонте очертания Африки.

– Земля! – радостно закричал матрос.

Казалось бы, ничто не предвещало беды, как вдруг…

Океан заволновался. Волны немного усилились. Корабль начал пошатываться и крениться то на один бок, то на другой. Ветер менялся то на боковой, то на встречный. Ситуация казалась необычной, странной. Происходили одновременно сразу два направления ветра, что бывает очень редко. Корабль начал черпать воду носом. Люди не успевали убирать паруса и подстраиваться под капризную погоду. Атмосферное давление резко упало. Сильно похолодало. Волны усиливались. Первый сильный шквал. Затем сразу второй не дал людям сделать передышку. И тут же третий, да такой силы, что корабль накренился почти полностью к воде. Волны захлестывали палубу. Часть груза выпала. Моряки запаниковали. Появилось предчувствие, что дела плохи. Они боролись, как могли. Еще шквал, и мачта корабля треснула. Ветер усилился до урагана. Корабль заливало до критических показателей воды. Капитан еще надеялся на лучшее, но неожиданно, корма корабля треснула. Это было самое страшное мгновение.