Лана Ременцова - Марджани, дочь хунгана Вуду

– Благодарим тебя, о великий Бог Огун, что услышал нас! Что же нам делать теперь? Какую жертву ты хочешь, чтоб наделить нас силой воинов?

За ней последовал и отец, и все племя, повторив действия дочери вождя.

И они услышали голос Бога, говорящего устами юноши:

– Бомани, твоя судьба и судьба твоего племени тесно связана с этим юношей. Ты не имеешь права его убивать! Мне же зарежь молодого бычка, и твои люди ненадолго получат смелость и силу!

Враз и все стихло. Пленник медленно опустился на землю и так остался лежать без сознания. Хунган скомандовал отнести его к нему в жилище и привезти на поляну молодого бычка.

Марджани наклонилась над юношей, внимательно разглядывая, и в этот момент, он стал медленно приходить в себя. Она услышала слабый стон. Глаза молодого человека открылись, и взгляду представилась юная грудь. Он медленно перевел взгляд на шею, склонившейся над ним девушки, останавливаясь на пульсирующей жилке. Изучающе перешел на ее лицо, полные губы, высокие скулы и, наконец, остановился, глядя в пронзительные карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Вздохнул, слегка улыбаясь.

– Привет, я еще жив?!

– Здравствуй. Так ты и правда, грек, а не португалец?

Юноша приподнялся на локоте, продолжая внимательно разглядывать прекрасную незнакомку.

– Да, правда, но если точно, то я – эгинет, и говорил тебе уже об этом. Родом с прекрасного греческого острова Эгина.

– Да, да, вспоминаю, что-то такое ты уже говорил мне в прошлый раз. И еще, что плыл сюда изучать местные древности, – выпалила девушка.

– И это, правда, я действительно надеюсь найти здесь что-то уникальное. Я не помню, точно, что со мной случилось. Помню только, что начался страшный шторм, и капитан, надеясь до последнего, хотел спасти всех и корабль, но… злодейка – судьба распорядилась иначе. Дальше почти ничего не помню, все, как в тумане, кроме того, как меня хотели убить, судя по всему, твои соплеменники.

– Да, это так, мы думали, что ты из этих… варваров.

Юноша удивился.

– А что вам, сделали плохого португальцы?

Лицо девушки покрыла глубокая тоска, будто черная вуаль.

– Они воруют наше золото! Убивают наших людей, насилуют женщин и увозят многих в рабство, не жалея, даже детей! – гневно отпарировала, нахмурившись.

Парень присел на тростнике, служащий здесь кроватью.

– Ну, тогда я, понимаю тебя и ваш народ. Я бы тоже на вашем месте, наверное, был бы агрессивен ко всем чужакам. Я тоже чужак для вас, но мне, поверь, ничего от вас не нужно.

– Ах, ах! Но все-таки, ты же тоже хочешь увезти что-нибудь ценное с нашей земли, – скривилась девушка.

– Возможно, но это явно не золото, и я не думаю, что те вещи, что я хотел бы отсюда увезти, представляют какую-либо ценность для вас, – простодушно ответил юноша гордой темнокожей красавице.

– Хорошо… – задумчиво произнесла – ну что ж, пусть так, Боги сохранили тебе жизнь. Значит ты, хороший человек и смелый. Бог Огун не вселился бы в труса и слабака. Я хочу узнать твое имя.

Парень уже шире улыбаясь, протянул руку для знакомства.

– Азариос, к вашим услугам, леди.

Он улыбался так лучезарно, что девушка подсознательно смягчаясь, протянула руку в ответ.

– Маржани – дочь вождя и хунгана Бомани этого племени.

Рассвет.

После знакомства с дочерью хунгана юноша спокойно проспал до утра. Встал, осмотрелся, на другом конце хижины спал грозный вождь, а чуть поодаль, свернувшись калачиком, гордая красавица. Мужское любопытство сделало свое дело. Тихо подкрался к ней, начав внимательно разглядывать: смуглая, но не такая темнокожая, как остальные женщины этого племени. Похоже, она от белой матери, как говорится, мулатка: высокая, стройная, юная. Взгляд опустился на девичью грудь, вздымающуюся под множеством украшений, перешел на плоский живот и тонкую талию, далее на длинные стройные ноги и достаточно узкие лодыжки. Завершающим штрихом этого великолепия были маленькие изящные ступни, украшенные звенящими малюсенькими колокольчиками. Парень не удержался и аккуратно дотронулся до пышных волос, поднес один локон к ноздрям, вдыхая цветочно-травяной запах.

Она внезапно открыла глаза.

– Что ты делаешь?

От неожиданности юноша отдернул руку.

– Ничего, Марджани, просто залюбовался тобой.

– Хочу пойти искупаться. Жара невыносимая. И… хотел бы получить свою одежду.

– Хорошо, отведу тебя к реке. Рубахи твоей нет, ее разорвали еще перед ритуалом, а брюки есть. Отец положил их в сундук, где хранит обычно разные нужные вещи, достающиеся нам от мертвых врагов.