Виктория Вишневская - Тайная беременность. Девочка Громова

Мне послышалось?

– Я не проститутка!

– Заметно, – летит саркастичное. Затягивается и наконец переключает всё внимание на меня. – Ремонт на четыреста штук. Выбирай, где будешь отрабатывать. Стриптизёршей в зале или танцевать приваты? Во втором дороже. Клиенты дают много чаевых. Тельце у тебя отменное.

Четыреста штук!

Да мне столько даже родители не давали!

– Я заплачу, – что ты говоришь, Яра, совсем из ума выжила?

– У тебя денег нет, – делает глубокую затяжку.

Вместо того, чтобы паниковать дальше – сглатываю от вида красивых пальцев.

Мысли невольно рисуют их между моих ног.

Нет-нет-нет!

Откуда это дерьмо в голове? Тяга в груди? И пожар внизу живота?

Я возбуждена и не понимаю, какого хрена.

– И как вы это поняли? – хочется жутко съязвить.

Да, одеваюсь я сейчас не лучшим образом. Я продала часть одежды и накупила себе всякого дерьма. Неожиданная смена имиджа. В клубах в скромном сарафане я смотрелась чужеродно. А вот в проститутском платье слилась с толпой. И перестала привлекать к себе внимание идиотов, которые любили шутить про скромных девочек.

– Вижу, – звучит опасно. – Ок. Отработаешь по-другому.

И опять жалящий взгляд проходит по моему телу.

Прикрываюсь руками.

И опять не от тревоги или страха. А от грёбаных сосков, таранящих ткань платья.

– У меня был крайне тяжёлый день, – всматривается в моё лицо. – Расслабишь меня.

Окурок отправляется в пепельницу у него в двери. Через секунду мужчина тянется ко мне своей ручищей.

И только сейчас опасность сигнализирует в мозг.

Приказывает бежать, отбиваться, выпрыгнуть в окно!

Ватная ладонь взмывает в воздух. И тут же перехватывается огромной лапищей. Как и вторая рука.

Крепкий мужчина со стальной хваткой задирает руки над моей головой, держа и не отпуская.

Вырываюсь – и сама себе больно делаю.

– Я не буду с тобой спать, тварь! – кричу и извиваюсь на чёрной коже от обиды, страха и пламени во всём теле. – Маньяк! Насильник! Извращенец!

– За базаром следи, – до дрожи грубо бросает.

Чёрные угольные глаза смотрят, не мигая. Не карие, а реально чёрные, заволакивающие странной… одержимостью? Помешательством? Он под чем-то, что ли?

Не знаю насчёт него. А вот за себя сказать могу.

Горит всё. Зудит. Особенно между ног. У меня такое было уже. Во время поцелуя с парнем. Хоть и девственница, прекрасно знаю, что возбуждена.

Этот Артём… Подсыпал мне грёбаного возбуждающего.

И вместо того, чтобы воспротивиться этому колену между моих ног, хочется об него потереться.

Дьявол!

Не пойму, плакать то ли от страха, то ли от жжения.

– Я деньги принципиально не беру. Надо учить таких, как ты, как надо вести себя в обществе, раз родители тебя воспитать не смогли по-человечески.

Красный!

Опасность!

Стрелка доходит до красной и опасной отметки.

Моего терпения и адекватности.

И всё из-за одного слова.

Родители.

Для меня они – как красная тряпка для быка.

Он не имеет права о них говорит!

Сжимаю ладони, пытаюсь сдержаться. А не могу!

Собираю во рту слюну и выплёвываю её прямо в лицо ублюдка.

– Я передал Ярославе, что завтра у вас встреча.

– Ладно.

Плевать. Уж чего-чего, а желания париться с соплячками – у меня нет никакого. Но только вот другу я обещал, что, если что-то случится, должен буду присмотреть за ней. И передать ей то, над чем работали её родители долгие годы.

Обещал.

Как и ей. Лиде.

Сжимаю кулаки и еле сдерживаюсь, чтобы не запульнуть телефон в стену.

Пиздец.

В один день потерять лучшего друга и её… Паскудно.

Но девчонке наверняка ещё жёстче.

Жива там вообще?

Ни разу со мной не связалась. Я был в отъезде, открывал новый стриптиз-клуб в другом городе. Денег не попросила, истерику не закатила. Ничего из этого. На что вообще жила? А может, в депрессняк ударилась? Или с собой покончила?

Максим всегда за дочь свою боялся, что у той крыша поедет. Поэтому и попросил за ней присмотреть. Я согласился. Мало ли что я под сорок градусов скажу?

И ведь, блять, не знал, что это так быстро наступит.

– Но она вряд ли придёт…

– Придёт, – уверенно заявляю. А если нет – мои ребята притащат силой.

Отключаюсь и встаю с кресла, посматриваю в окно своего кабинета. Внизу у чёрного входа почти нет людей. Там иногда собираются покурить. Или отбросы, которым дали пинка под зад.

Одну девицу вон выкинули. Топает, злится.

Ожидаемо. Ничего интересного.