Виктория Вишневская - Тайная беременность. Девочка Громова

Поднимаю руки вверх, показывая полную боеготовность. У меня ни телефона, ни кошелька, ни карт. Я сомневаюсь, что у меня вообще теперь что-то осталось из денег. Сумка моя осталась на даче. Вроде бы. Я точно не помню. Всё было как в тумане. Я жутко испугалась, когда меня нашли рядом с тем телом.

Хорошо, что документы хотя бы дома оставила… Только…

– А как мы в мою квартиру попадём? У меня ключей нет.

– Так же, как попал туда Гриша.

Гриша-Гриша… А кто это?

В голове всплывают насмешливые слова Громова.

«Гриша, отведи госпожу Державину в машину».

Ясно, тот охранник, от которого я тогда убежала из ресторана.

– У него были ключи.

– Ты в курсе, что это незаконно? Я могу подать на вас в суд за проникновение.

– Мы снова на «ты»?

Я не заметила, как вновь начала это делать.

Кажется, быть с ним тактичной не получится.

– Это не имеет значения. Ты ворвался в мою квартиру…

Он оборачивается, лезет в карман штанов. Направляется в мою сторону и кидает мне металлическую связку, которую ловлю в последний момент. Он проходит мимо, а я рассматриваю три ключа. Жутко похожие на мои.

– После смерти твоих родителей вся собственность перешла ко мне. Как и та квартира. Ещё вопросы?

– Никаких, – проговариваю сквозь зубы. Нет. Нужно срочно забирать всё обратно. И не быть от него зависимой. В чём-то он прав. Бизнес родителей должен принадлежать мне. Как и всё имущество.

Поэтому быстро разворачиваюсь и направляюсь за ним. Придётся немного потерпеть его, Яра. Если хочешь потом навсегда избавиться.

***

– Стоять, – я не успеваю открыть дверь, только дотронулась до ручки. Вздыхаю. Ну что опять? Вот дом, подъезд. Сейчас я войду в него, спрячусь от Громова и на несколько часов останусь одна. Всё хорошенько обдумаю. – Телефон возьми. Чтобы на связи была.

Протягивает мне мою сумку.

Ого. А я думала, что забыла её…

Отбираю её у него и прижимаю к себе свою прелесть. Её содержимое мне очень дорого.

– И ещё.

Он передает мне ещё одну связку ключей. Там их всего три. Один из них – магнитный ключ от подъезда.

– Это от моего дома. На будущее. Я не тиран и держать тебя в четырёх стенах не намерен. Если ты мне повода только не дашь.

На всякий случай беру их. Кидаю в сумку. От этого нельзя отказываться. Теперь я могу спокойно выйти из его квартиры, если мне что-то не понравится.

– Но ты приедешь за мной? Я одна те сумки не утащу.

На самом деле собираюсь взять совсем немного. У меня почти ничего нет. Я всё продала, и лежит у меня только всё самое необходимое. Но надо же немного попользоваться своим опекуном.

– Приеду, – кивает, сжимая руль. – Как только разберусь с делами.

Уж не знаю, чем он будет там заниматься, но…

– Всё? Закончили? Я могу идти? Или будут какие-то наставления, о, мой мэтр?

– Не ёрничай, – холодно бросает. – Вали уже.

Открываю дверцу и вылетаю на улицу. Благо тепло. Вдыхаю свежего воздуха после салона, пропитанного запахом моего опекуна. И сразу легче становится. Жить хочется!

Настроение стремительно летит вверх. И даже вечно пьяный мужик-сосед его не испортит. А он умеет. Бухающий импотент, бьющий свою жену и ребёнка.

– Понарожают шалав… – слышится, когда прохожу мимо него. – Ни стыда, ни совести – в таком виде по улицам разгуливать. А завтра что, в трусах придёшь? Всех насильников приманишь. А когда изнасилуют, скажешь, что мужики виноваты!

Закатываю глаза. Он так говорит, даже когда я в глухих джинсах и куртке домой возвращаюсь. Другими словами, конечно. Но смысл один – потаскуха, мразь. И всё из-за одежды…

– Как тебя вообще родители воспитали?

Резко останавливаюсь, не доходя до подъезда.

Что он сказал?

Разворачиваюсь, делаю шаг вперёд, стискивая в руках сумку. Пелена злости глаза застилает из-за одних только слов.

– Эй, тварь, – вырывается само, – либо ты сейчас замолкаешь, либо…

Я проломлю ему черепушку этой бутылкой с водкой возле него.

– Ярослава.

Моё имя останавливает меня на полпути к пьянице. Откликаюсь на своё имя, поворачиваясь к Громову, вышедшему из машины. Стоит у водительской двери, смотрит на меня.

– У тебя три часа, – сухо проговаривает. – Не трать время на всякую срань.

Стискиваю пальцами сумку сильнее. Пытаюсь не взорваться. Хотя очень хочется. Ему ещё повезло, что я не накинулась на него в первые же секунды. Или не плюнула ему в лицо.

Я гнев свой никогда не контролировала. А со смерти родителей… Так вообще. С катушек слетела. Сама это признаю. Но ничего не могу с этим поделать. У меня вся жизнь рухнула. В одночасье. Но забрала перед этим самое дорогое, что у меня было.