Виктория Вишневская - Тайная беременность. Девочка Громова

– Кто? – бросает грубо.

– Это неважно.

Не хочу посвящать его в подробности. Потому что это – моя жизнь. Мои проблемы.

– Важно. Я за тебя в ответе.

– Не стоит, – говорю уже настойчивее. – Не лезь… Не лезьте в мою жизнь. Я сама о себе позабочусь.

– Ярослава.

– Господин Громов, – язвительно произношу, подаваясь вперёд. – Давайте уясним несколько правил…

– Правила устанавливаю здесь я, – резко, жёстко. Холодок скользит от затылка по спине, поднимая крохотные волоски. – Я спрашиваю – ты отвечаешь. Кто?

Поджимаю губы. Совершенно не знаю, как себя вести.

Быть собой? Вернуться к неформальному «ты», огрызаться, действовать против его правил? Злить сильнее? Не хочется. Мне хватило первого раза тогда, в машине, когда он напугал меня до усрачки.

Опять вспоминаю ту встречу и сглатываю.

Нехорошо постоянно думать об этом. Особенно после того, как узнаёшь, что он твой новый опекун и друг родителей.

И самое, блять, поганое: я смотрю на него не так.

По-другому.

В голове постоянно всплывает образ мужчины-маньяка-извращенца. Грубый и властный незнакомец, будоражащий голосом и движениями.

И пугающе притягательный.

Конечно, после этого я ещё немного играла с ним в догонялки… Но это было в состоянии аффекта. А сейчас проснулась.

И не знаю, какую позицию выбрать.

Покладистость? Не для меня.

Скажу имя? И что? Он разберётся с ним? Хм… Не хочу стучать.

В голове каша. Ощущение, что мы торопимся. Ещё не во всём разобрались.

– Артём, – нехотя проговариваю.

– Вчерашний парень?

– Он самый, – отворачиваюсь и хватаю кружку с кофе. Делаю несколько глотков. – Но это в прошлом. Я не хочу вспоминать тот случай.

– Ты права, – отчего-то задумчиво тянет. – В прошлом. По клубам и по тем местам, откуда я тебя вчера забрал, ты больше не ходишь.

Фыркаю.

Да сейчас.

Клуб – это то место, где голова не варит. Я там ни о чём не думаю. Ни о родителях, ни о том, что осталась одна. Как существовать дальше, куда двигаться. Мозг забивают биты, музыка, гогот остальных. Даже пить для этого не надо. Хотя я иногда балуюсь. Отгораживаюсь от этого мира. И мне нравится.

А ещё там моя подруга Инга. Мы вместе с первого года обучения в универе. И поскольку там она чаще, чем в университете, мы можем видеться только там.

И я не собираюсь прощаться с тем, что помогало мне справиться эти сорок дней без них.

Точнее… Тридцать семь.

Впереди те нещадные сорок дней, когда сестра папы, полностью забывшая о моём существовании, устроит поминальный обед. И на него идти я абсолютно не хочу. Не выдержу. Опять разревусь, забьюсь в истерике и не выйду из комнаты дня три.

Игнорирую слова Громова. Смысла спорить нет.

– Доедай. Я отвезу тебя домой, соберёшь вещи. Приеду за тобой вечером, погрузимся, вернёмся. Со следующей недели ты будешь стажироваться в компании, которую потом я отдам тебе.

Чего?

– Стажироваться? То есть работать? – не верю своим ушам. А как же?.. Стойте. Я не готова. Нет-нет-нет. Что за дела?

– Да, – встаёт, не притрагиваясь к кофе, который ему сделала. Жалко. Я добавила туда шесть ложек сахара, чтобы у него жопа слиплась. – Будешь учиться.

– А мой университет? У меня пары и…

Не помню, когда появлялась там в последний раз. Может, меня уже отчислили?

– Он тебе будет не нужен, – отрезает. – Справишься без образования. На кого ты там учишься?..

Последними словами он словно высмеивает меня. Прямо как папа с мамой.

Поджимаю губы и резко встаю из-за стола. И молча, не ответив, быстрым шагом вылетаю из кухни.

Ярослава

– Мне одежда нужна, – не хочу с ним говорить, но приходится. Захожу в его спальню, где до сих пор на кровати красуются смятые простыни. Отвожу от них взгляд, всматриваясь в огромное зеркало, перед которым друг родителей застёгивает пуговицы на рубашке.

Мой опекун.

Встряла же…

Смотрит на меня через зеркало, обводя взглядом с головы до ног. Вообще плевать, что я стою в его футболке. Нашла вчера в ванной комнате. Не в одном же полотенце щеголять? Он ещё не знает, что я стырила у него трусы.

Я не брезгливая. Да и бельё было в упаковке, новое. Дорогущее, Кляйновское. Не сдержалась – надела. Зато чувствую себя защищённой под этим взглядом.

– Штаны есть?

– Так езжай. Никто тебя не увидит в машине.

Так-то он прав, но… Я не для окружающих их надеть хочу. А из-за него. С голыми коленями с ним ехать… Ну, не знаю. Я начинаю параноить.

– Ладно, – выплёвываю. – Тогда я готова.