Бель Чагрин - Игры отчима

Но, на самом деле, очень больно осознавать, что тот, кого ты страстно любишь всем сердцем так отчаянно желает причинить тебе боль. Мне пришлось с этим смириться, равно как и с тем, что мы никогда не будем вместе. И следующие два года, что мы прожили с ним под одной крышей еще больше убедили меня в этом, не оставив и крошечной надежды даже не на любовь, а хотя бы на дружбу брата. Максим стал просто невыносим…

Его колкие шутки часто начали иметь под собой пошлый контекст. Иногда мне даже казалось, что он каким-то образом научился подсматривать мои сны, а может я просто бормочу ночью его имя или что-нибудь хуже… Ведь он снится мне едва ли не каждую ночь. Но во снах Максим совсем другой. Он не груб со мной, а всегда нежен. Его пальцы не хватают меня за подбородок, а гладят по контуру, прикасаются к щекам, губам, мурашками пробегаются по шеи и останавливаются на плече. Глаза такие же карие, темные, смотрят на меня со всей страстью и откровенным желанием. Весь их огонь принадлежит только мне и я не боюсь сгореть в нем целиком и полностью. Он что-то тихо шепчет мне и на его голос трепетно отзывается сердце в моей глубоко дышащей груди, а потом наши губы спиваются и это не передать словами. Восторг, эйфория, взрыв эмоций и просто счастье. От таких снов мне не хочется просыпаться. Будь моя воля я осталась бы навсегда там, с тем Максимом, который был моим.

В реальности мне приходилось скрывать от него свои чувства. В какой-то степени я была даже благодарна ему за такое свинское отношение к себе, потому что могла отвечать ему тем же или не отвечать вообще. Если бы он общался со мной нормально, трудно было бы это скрывать. Я залипала бы на него при каждом удобном случае, если бы мне не приходилось его избегать. В нынешних же обстоятельствах я вообще старалась не появляться в комнате, где был мой сводный брат. Исключением был лишь ужин, когда мы собирались всей семьей за столом. Но и тогда я всеми силами старалась на него не смотреть.

Однажды, перед самым его восемнадцатилетнем мы столкнулись с ним в дверях туалета. В этот день мама и Вадим были дома, но это не помешало ему сказать следующее, несмотря на то, что его легко могли услышать:

– Подсматриваешь, как я писаю, Макаронина? Мечтаешь, чтобы мой член оказался у тебя во рту?

И все его шуточки последние пару лет были похожи одна на другую. Он как будто издевался надо мной. Знал, как сильно я его люблю и мечтаю, о его теле. При этом он каждый раз добавлял:

– Мечтай, мечтай. Все ровно ты меня никогда не получишь.

– Было бы, о чем мечтать, братик, – бывало отвечала ему я и он фыркал. Знает ведь, как хорош, знает, что все девчонки по нему текут и спокойно может выбрать себе любую. И все ж, говорила я со всей убедительностью, которую была способна придать своему голосу. Как будто сама в это верила.

Несколько раз он приводил в дом девушек и трахал их из соседней комнаты так, что слышала это не только я… Сердце обливалось кровью. Я и так засыпала почти каждую ночь в слезах, а в эти просто захлебывалась ими. То, что он выбирал, кого угодно, только не меня, ранило гораздо сильнее, чем все его прочие издевательства.

К счастью, вскоре ему исполнилось восемнадцать лет и Вадим торжественно вручил ему ключи от его собственной квартиры. С тех пор прошел ровно год. Год, как я стала видеть его лишь во снах и очень редко наяву. Максим почти не появлялся в родительском доме. За все это время я видела его всего дважды. Один – из окна, второй в телефоне Вадима когда он разговаривал с ним по видео звонку. Без него стало намного легче. Впервые за это время я почувствовала какого это чувствовать себя в безопасности в стенах своего дома, спокойно сидеть в гостиной перед телевизором или на кухне пить чай и не бояться, что может войти он и бросить в мою сторону «пару ласковых», а я могу спалить свой влюбленный взгляд или то, как закусываю нижнюю губу, глядя на его идеальную стройную фигуру с оголенным торсом…

Временами я металась между двух крайностей. Мне то хотелось, чтобы он вернулся, хотелось увидеть его, снова посмотреть в это ангельски прекрасное лицо, то, чтобы этот мальчишка больше никогда не появлялся в моей жизни.

Без него она стала чуточку опустошеннее, как будто у меня отняли что-то, принадлежавшее мне и я потеряла то, что делало меня собой.

Сегодня брату исполнилось девятнадцать лет. Совсем взрослый мальчик. Мне безумно хотелось его увидеть, при этом все мое тело сопротивлялось этой встречи. По телу пробегали ледяные мурашки от одной лишь мысли, как он посмотрит на меня. Словно я мусорный мешок, который кто-то притащил в его квартиру и теперь он излучает невыносимое зловоние.