Настя Чацкая - Собачьи зубы, собачье сердце [СИ]

Стоп… нет. Не-е-ет, нет!

О такой чепухе он не думал. Всё дело в том, что дурацкие навязчивые мысли, связанные с этим человеком, сидят в голове уже столько времени, что выходят боком. Вот такими бессмысленными выбросами.

Оранжевый мяч подкатывается по асфальту прямо к его ногам и врезается в голень, заставляет слегка вздрогнуть.

— Прости, Хэ Тянь! — кричат с площадки, а Хэ Тянь понимает, что поднял взгляд и смотрит куда-то сквозь машущих ему парней из параллельного класса. — Подашь мяч?

Он моргает раз, другой.

В груди всё ещё неприятно давит что-то холодное и быстро растущее. Он протягивает руки к мячу и ловит в голове отрешенную мысль: чёрт. Это страх.

После того, как Рыжий вернул ему конверт с деньгами, всё как будто вернулось на исходную.

Иллюзорная уверенность в том, что вот-вот, вот сейчас станет проще, понятнее, спокойнее — успокаивает совсем недолго.

Сначала Хэ Тянь смотрит и не верит, он думает, что это развод. Думает даже, что в этом конверте какие-нибудь грязные насекомые, или надрочил он туда, или ещё чего похуже. Но Рыжий просто выпаливает ему в лицо своё имя, и Хэ Тянь понимает — там деньги.

Рыжий недовольно хмурился, но вываливал информацию (которую по крохам пытался выдавить из него Хэ Тянь на протяжении последних недель), с таким видом, будто отчитывал малолетку. Ведет себя, как гордая сучка, которая споткнулась на виду у всех, а теперь с достоинством оправляет платье.

Его зовут Мо Гуань Шань, и со знанием его имени медленно, но верно, возвращается привычная уверенность в себе. Как будто тебя обокрали, а потом подкинули украденную вещь на придверной коврик. Чувствуешь себя то ли победителем, то ли кретином.

Негромкий голос внутри шепчет: ты выиграл.

Второй добавляет: ничего удивительного, это же ты.

А третий всё портит: да, но соизволь помыть нож, которым три дня назад эта бродяжка шинковала салат на твоей кухне.

И ты проводишь отличный выходной. Не ищешь глазами Рыжего. Улыбаешься в ответ на шутки Йонга и Чуни. Не ищешь глазами Рыжего.

Ты возвращаешься домой.

Ты снимаешь сумку с плеча.

Ты заходишь на кухню и смотришь на сраный нож.

Ты понимаешь: ничего не прекратилось. Что-то всё ещё происходит, пусть даже ты теперь не ищешь глазами Рыжего.

Как новенькая «део», которая блестит гладкими боками, словно облизанный леденец, но у которой через неделю после покупки начинает стучать под капотом. Можно не обращать внимания, ездить, выпендриваться перед девчонками, просто врубать музыку погромче, чтобы не слышать, но однажды уйти в кювет, стать смятой консервной банкой. Вот как-то так у Хэ Тяня стучит движок. Но теперь он хотя бы может контролировать свои стрёмные порывы. Вроде тех, что — сорваться в «Тао-Тао» посреди учебного дня.

Вроде тех, что — пожалуйста, поговори со мной, я заплачу тебе, ты только говори.

Вспоминать об этом стыдно… унизительно. Он представляет, как это выглядело со стороны.

Одержимый больной олень.

Обратись к врачу.

Может, у тебя реально с головой непорядок? Может, это только первый этап? А скоро ты начнёшь преследовать людей и душить их кошек проволокой? Ведь всем маньякам было семнадцать, верно?

И вот так, волнами, это то накатывало, то исчезало совсем. Наверное, это хороший знак — у него нет психолога, чтобы спросить.

Иной раз за эти двое суток он почти забывал о том, что нужно мысленно вернуться в эту мёртвую петлю, как инвалиды порой забывают, что им ампутировали ногу — поднимаются с постели и падают, расшибают себе лоб. Старые привычки чертовски живучи.

И всё здорово изменилось всего за несколько дней.

В понедельник он не ищет глазами Рыжего.

Потому что, ну… Рыжий больше не загадка — его зовут Мо Гуань Шань.

Он всего лишь элемент мира, с которым Хэ Тянь не знаком и знакомиться вовсе не хочет. Он посредственность, примитив, машу-кулаками-матерюсь-как-идиот, бактерия, одноклеточное с потенциалом — из этого вполне может развиться разумный организм. Но это не скоро, не сейчас — пока он просто хулиган, таких тысячи, десятки тысяч.

Не стоит даже думать об этом. Увидел, отвернулся и забыл. Идеально. Просто прекрасно. Вы как два монорельса: один на север, другой — на юг. Можно расслабиться, выдохнуть.

Осталось только одно крошечное дельце, которое всё сломает.

Отправиться играть в баскетбол, сесть на скамейку, попить воды, сунуть руки в карманы и наткнуться на долбаный коробок. Чтобы пятница вернулась к тебе, вывернулась тебе на голову, как водопад.