Юлия Рябинина: (Не)рабыня для Шейха ада [publisher: SelfPub.ru]

Он поднимает меня за шею и прижимается к губам долгим поцелуем.

– Не волнуйся, крошка, не сегодня, – он оглаживает мою грудь, больно при этом сжимая соски, – на сегодня ты перевыполнила норму, – заглядывает мне в лицо, а я смотрю в его глаза, которые горят, словно адское пламя. – Признаюсь честно, не ожидал.

Он отпускает меня.

– Давай, одевайся. Я отвезу тебя домой, а то в таком состоянии ты максимум, что сможешь сделать, это сойти с порога.

Я понимаю, что он прав, мое тело болит, а особенно попа, все движения заставляют чувствовать, что во мне будто побывал танк. Я сажусь в кресло.

– О-о-о, – вырывается из меня стон.

– Извини, крошка, – Дмитрий натягивает боксеры, – но ты сама виновата, я просто не смог отказаться от такой сладкой узкой дырочки, кою ты прячешь между своих стройных ножек.

Я бы могла покраснеть, но стыда как не бывало. На самом деле, мне нравятся эти новые ощущения. Они меня волнуют, и мне немедленно хочется побыть с собой наедине. Я стараюсь максимально быстро, насколько это позволяет мое состояние, одеться, и, не надевая туфли, уже через долгих десять минут стою в полной готовности.

– Ты прелесть, – не перестает мне сыпать комплименты директор. – Моя похотливая шлюшка, – он притягивает меня к себе за шею и целует за ухом. – Ничего не хочешь мне сказать?

Я отрицательно качаю головой.

– Отлично, – говорит он и первый выходит из кабинета.

Иду за ним, а между ног все ноет и разрывается.

«Может, он порвал меня? – проносится мысль, но я гоню ее от себя. – Домой, срочно хочу домой».

Всю дорогу до моего дома директор насвистывал веселую песенку себе под нос, что-то свое, а радио, что было включено, разрывалась другой музыкой. Я отстранилась от реальности, смотрю в одну точку и не могу поверить, что прошло несколько часов. Да, именно два с половиной часа мы занимались сексом с директором, я посмотрела на часы, что висели в холле. Мы вышли через заднюю дверь, никого не встретив по пути. Охраны не было. Видимо, Дмитрий заранее договорился с ними. И вот дорога мелькает перед глазами. Домой, хочу домой. Прижимаю сумку к груди. Еще нужно отчитаться перед матерью. Представляю, какую истерику закатит она. Ни разу не позвонила за это время, не поинтересовалась, где я и все ли со мной в порядке.

– Оля, приехали, – трогает меня за плечо директор.

Я перевожу взгляд с дороги, которая уже не мелькает перед глазами, на него.

– Спасибо, – говорю одними губами. И пытаюсь вылезти из машины.

У меня это получается, но с трудом. Слышу сзади смешок. Сука, хочу развернуться и двинуть ему сумкой по башке.

– Завтра на работу можешь не приходить, считай, у тебя отгул, тебе за него заплатят.

Я хлопнула дверью, и машина тут же сорвалась с места, умчавшись в ночь, прочь от меня и от моего тела.

Я посмотрела на окна квартиры. В них не было света.

«Неужели спит? Да не может этого быть», – я, стараясь идти ровнее и при этом не сбиваться с шага, добралась до лифта, поднялась на этаж.

Тишина поглотила дом. Открываю двери, в квартире пусто, чувствую это нутром, а оно у меня сейчас ох какое чувствительное, опять заныл задний проход, напоминая о себе.

Разуваюсь, прохожу в глубь квартиры, везде включаю свет. На кухонном столе лежит записка:

«Оля, меня срочно вызвали на работу, там сложная операция, нужен опытный персонал. Ты мне не звони, как все закончится, я сама тебе наберу».

Я возвела глаза к потолку. Неужели судьба сделала мне подарок?

Я заглянула в ванную и, пока набиралась вода, скинула с себя одежду, прошла нагая на кухню, открыла холодильник, исследуя его содержимое на алкогольные напитки. Та дрянь, которую давал мне нюхать директор, уже давно выветрилась из головы, и теперь мои пульсирующие мозги нужно было срочно чем-то успокоить.

– Ага, – достаю бутылку вина, что осталась с дня рождения родительницы, – вот это в самый раз.

По дороге в ванную откупорила ее и, достав из сумки книгу, что так приглянулась еще днем, блаженно погрузилась в теплую воду, в которую добавила немного масла лаванды.

Сделав глоток из бутылки, открыла первую страницу.

Там молодая арабка танцевала танец живота, крутя своими бедрами перед многочисленной мужской публикой. Глоток вина и следующая страница. Это гарем, там молодой евнух помогает главной жене принимать ванну, она голая заходит в полукруглый бассейн, который усыпан лепестками роз, и погружается в воду. Еще глоток, следующая страница. А, вот и сам шейх скачет на минотавре, пытается поймать за шиворот фавна. Я не сразу разобралась, кто это, но потом поняла, что это парнокопытный мужчина, похожий на сатира, отличие у них только в рогах. Вино уже было в моих руках, я отпила глоток и начала перебирать мокрыми пальцами страницы. Они были все иллюстрированы, яркие такие, как будто живые. Чем ближе я подходила к середине книги, тем четче понимала, что она пропитана вся сексуальными тонами, на каждой картинке сцены становились все более откровенными. На одной задержала внимание. Я словно подглядывала из-за куста за парой странных существ. Посмотрела вверх на название картины. Кентавр и его возлюбленная нимфа, которая восседала на суку дерева, свесив свои белые ноги, а он, словно огромная скала, стоял рядом и трогал ее голую грудь. Я подавилась вином, представив, что они делают после того, как возбудятся. Легкие сжало, я начала сильно кашлять, и книжка выскользнула у меня из рук, упав в ванну. Мои действия не поддавались логике. Я вскочила на ноги, при этом продолжая сильно кашлять, начала спасать книгу и, когда наклонилась вниз, чтобы вытащить ее из воды, нечаянно поскользнулась и рухнула навзничь, больно ударившись затылком о кафельную плитку. В глазах потемнело, и перед глазами в хаотичном ритме запрыгали звездочки. Хотела попробовать встать, но даже руки, безвольно лежавшие, не захотели подниматься. А вихрь звезд все кружил, пока мое сознание не пустилось вдогонку за этим смерчем ярких точек.