Сильвия Лайм - Страсть Черного Палача

Кольцо, на внутренней части которого были выгравированы два коротких слова: “Вальдис Аргон”.

– Казнить ее, немедленно! – заверещала Хеления, и льдисто-голубые глаза ее наливались кровью.

Она отступила на шаг от императора, стараясь не смотреть на него вовсе.

– Остановить казнь, – прорычал повелитель. – Что это значит, мэссина?

– Рубите голову Вильерту! – продолжала кричать женщина, на этот раз скрываясь за спинами собственных стражников, которых оказалось в три раза больше, чем гвардейцев самого императора!

Крепкие руки воинов ордена продолжали тащить меня в сторону эшафота. Я встретилась с глазами Грегора, в которых плескался черный ужас. Ужас, которого не было еще десяток минут назад, когда казнить собирались его одного.

К моему собственному страху охранники ордена двигались быстро и слаженно. И не обращали никакого внимания на приказы императора.

Светлая дева, казнь возобновилась…

Ноги заплетались, и воинам ордена приходилось поднимать меня в воздух, чтоб приволочь к эшафоту. Впрочем, для них это не составляло никакого труда.

Деревянные подмостки вблизи выглядели еще страшнее, чем издалека. Старые доски, пропитанные коричнево-черной запекшейся кровью.

Закончились короткие ступеньки, и я оказалась возле высокого столба виселицы. А всего в нескольких шагах левее находился Грегор.

Наши взгляды встретились, и, казалось, ничто уже не сможет их разорвать. Ни жизнь, ни смерть, ни шум волнующейся толпы. Ведь прямо посреди нее стражники ордена Белой чайки нарушили прямой приказ Линария Второго и заблокировали императорских гвардейцев. Кое-где уже обнажились клинки.

– Немедленно повиноваться! – раздавался откуда-то сбоку голос повелителя.

Что-то крикнула Хеления. Я не расслышала слов. Но неожиданно воины в серебристо-белом обступили распорядителя казней и настоящего палача, приказывая им делать свою работу.

Высокий мужчина откинул коричневый капюшон и потер мускулистые ладони.

– На колени, – бросил он Грегору, толкая к огромной гильотине.

У меня внутри все оборвалось. Казалось, сердце вот-вот разорвется. Ногти больно вонзились в ладони, зубы заскрипели в немом крике.

А потом я разжала побелевшие губы:

– Нет! – вырвался полухрип-полустон.

Я задергалась в руках стражников ордена, которые связывали за спиной мои запястья. Начала пинаться ногами, когда двое из мужчин так сильно схватили меня, что тело немного поднялось в воздух.

– Отпустите меня! – пнула одного воина в грудь. Он упал, жутко матерясь.

А я тут же получила кулаком в челюсть. Упала на колени, сплевывая на доски кровь из разбитой губы. Пустяк. Маленькая капля по сравнению с литрами уже впитавшегося в дерево багрянца.

– Лилиана! – выкрикнул Грегор, сопротивляясь заплечных дел мастеру, старающемуся поставить его на колени. Но тому все же удалось.

– Нет, пожалуйста…

Я смутно слышала собственный голос. Сиплый и дрожащий. Плохо понимала, что происходит. Отчаяние накатывало штормовыми волнами, смывая все мысли. Сейчас в голове было лишь одно: я не смогу смотреть, как умрет Грегор. Не смогу просто стоять и наблюдать, как грязное лезвие упадет на его шею. Как покатится по эшафоту голова, разбрызгивая кровь.

– Не-е-ет!!! – завизжала, зажмуриваясь. Из глаз полились слезы безысходности.

Я пиналась и кусалась, толкала стражников всеми доступными частями тела. Ногами, локтями, головой.

И они пинали меня в ответ.

– Успокойся, бешеная сука, – выплюнул один из них, ударив в живот.

Боль застилала глаза. Обиднее всего было понимать, что я справилась. Мне удалось убедить императора в своей правоте. Вот только, как оказалось, император в своей стране уже давно не главная фигура.

Выхода больше не было.

На площади начался настоящий бой. Воины в серебристом обступили гвардейцев Линария, лишая тех возможности исполнить приказ. Численное превосходство оказалось на стороне ордена.

– Положи голову на плаху, – прозвучало слева.

Я зажмурилась сильнее и закричала. Кто-то вновь ударил меня, заставив упрется руками в грязные доски. Отвращение заставило открыть глаза и поднять голову от залитого кровью пола.

– Лилиана! – раздался поблизости знакомый и такой любимый голос. Надломленный, но все также полный яростного огня.

Я подняла голову и увидела, как Грегор отталкивает плечом палача, пытаясь встать на ноги. Но тот снова возвращает его на место.

Я понимала, что нам не выбраться.