Ольга Олие - Ночная жизнь [СИ]

— Матвей Игоревич, к нам вечером прилетает наш партнер из Италии, как… — на пороге моего кабинета появился помощник, держа в руке блокнот, где отмечал все важные встречи.

— Вот и разберитесь, встретьте, устройте, — тихо, но так, что Стас резко сжался, произнес я, перебивая его. — Хоть что-то без меня вы сделать можете?

Я старался не выдать своего состояния, но и встречать именно вечером партнера не мог, у меня были планы, которые никак нельзя было перенести. Так как я не мог подвести человека, который позволил мне воплотить мою мечту в реальность.

— Но, Матвей Игоревич, он ведь хотел, чтобы вы его сами… — начал было Стас, но я готов был взорваться, потому только сжал скулы, чтоб не сорваться и процедил:

— Вы его и встретите, и развлечете, у меня встреча… Важная встреча, явка на которую обязательна. Так что, все в ваших руках, отведите его в клуб какой-нибудь, покажите город. Не мне вас учить, — холодно закончил я, глазами показывая помощнику на дверь. Тот намек понял, быстро кивнул, испаряясь.

А я на всякий случай решил перезвонить и уточнить у друга, все ли готово, чтобы сюрпризов не было, как в прошлый раз…

Я с самого детства любил танцы. Пока был подростком, ходил на хореографию, а потом мать во второй раз вышла замуж и все… Накрылось мое увлечение. Отчим считал, что это не мужское дело — танцевать. Мужик должен быть жестким, циничным, хватким и таким, который как сталь, которую ничем не проймешь.

Вот и стал делать из меня такого, как сам, себе под стать. Сначала было сложно, хотелось, как и всем подросткам, брыкаться, огрызаться, вопить, но с моим отчимом ничего из этого не прокатывало. Одни его нотации чего стоили. Постепенно я принял его политику, более того, сам в нее втянулся, особенно, когда отчим пытался доступно объяснить мне все правила экономики и ведения бизнеса.

Сейчас мне двадцать девять, скоро тридцатник. Мало кто видел мою улыбку. Даже партнеры считают меня холодным, циничным и непримиримым. Только мало кто знает, что и у меня есть тайна, воплощение моей мечты. Я танцую в маске в одном из элитных клубов нашего города. Хозяин этого клуба — мой хороший знакомый, с которым когда-то учились в универе. Он гей, с ним многие отказались тогда общаться, а мне было плевать, парень-то он хороший. После универа наши дороги разошлись, а вот сейчас, спустя пять лет, мы встретились случайно. Выпили, слово за слово и понеслось.

— Матвей, а ты помнишь, рассказывал, что хотел бы танцевать? — в разгар нашей с ним попойки, когда мы решили отметить нашу встречу, вдруг спросил Егор.

— Ох, когда-то было, — отмахнулся я. — Да и куда мне сейчас танцевать-то? Сам посуди, если только дома, при закрытых дверях, так я так и делаю, у меня зал оборудован под это, — признался я. — Он так хорошо замаскирован, что о нем никто не знает, и, надеюсь, не узнает.

— А мне покажешь? — вдруг загорелся друг, изъявляя готовность ехать прямо сейчас. — Матвей, от этого многое зависит, — тут же пояснил он, а я только отмахнулся.

— Да ладно тебе оправдываться-то, я и так покажу, поехали.

Мы вызвали такси и уже через полчаса были у меня. Не раздеваясь, я сразу провел Егора в подвал дома, где за неприметной дверью, замаскированной под стену, была моя, так называемая, студия танца. Стоило мне в ней оказаться и все. Мозги поплыли. Я машинально включил музыку, и меня понесло. Раздеваясь на ходу, чтобы избавиться от надоевшего за день костюма, я делал это медленно, с чувством, от которого и сам приходил в экстаз. Мне еще никогда не приходилось раздеваться при ком-то. И ведь сам не понял, насколько меня это возбудило.

Я не обращал внимания на друга, вплоть до того самого момента, когда сквозь звуки музыки до меня не донеслись сдавленные вздохи. Только тогда, вынырнув из своего мира, своего сознания, я заметил, как покрылось испариной тело друга, она выступала на лбу, была ясно видна в прорези расстегнутой рубашки. Как блестят его глаза, как поминутно он облизывает пересохшие губы. Меня это поразило, а вот Егор…

— Матвей, я хочу тебе предложить… — он запнулся, но всего на мгновение, а потом выпалил: — Ты мог бы танцевать в моем клубе?

— Ты рехнулся? — возмутился я. — Как ты себе это представляешь? Акула бизнеса, самый жестокий делец, каким успел прослыть в своих кругах, и… вертит голой задницей перед озабоченной публикой? Да меня тут же смешают с грязью.

— Хм… А если маска? — сощурившись, тут же предложил друг. Я сначала не понял, о чем он, а потом… от поразившего меня осознания, облегченно и довольно выдохнул.