An Na Li - Дочь Темного Лорда. Истинное наследие [СИ]

— Почему сказал мне?

— Ты единственная не смотришь на меня как на психа, даже мои друзья стараются держать дистанцию. Они естественно делают вид, что все в порядке, но я ведь вижу…

— Она меня бесит, — неожиданно заявила я, разговор становится слишком грустным, не люблю такое. — Но ты должен вести себя осторожнее, мне-то она ничего не сделает, а вот испортить жизнь впечатлительному мальчику, который и так слишком много видел для своих лет, может! Ты знаешь, откуда она пришла, и должен понимать, перед кем она отчитывается… Запомни всего одну вещь: Министерство трусы, а трусы способны на все.

— Но я же просто сказал правду! — возмущенно воскликнул Гарри. — Воланде-Морт возродился. Профессор Дамблдор тоже это знает…

«Заходите» — прозвучал из-за двери, до тошноты приторный голос Амбридж.

— Стой, — остановила я Гарри, когда он взялся за ручку чтобы открыть дверь.

К его спине кто-то приклеил бумажку с унизительный стихом:

Я забрала бумагу и быстро засунула себе в карман, не дав парню прочитать написанное. Эта ведьма и так ему настроение испортит, незачем лишние переживание.

— А вот теперь пойдем!

Как только я зашла в кабинет, в голове сразу же прозвучала мысль: наверное, даже моя бабушка так безвкусно, не обставила этот кабинет. На все поверхности были наброшены ткани — кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что я ошеломленно пялилась на них минуту. В этот момент я прям, ну очень сильно захотела обратно к отцу, даже на кладбище я почувствую себя удобней чем в этом кабинете.

— Добрый вечер, — сказала Амбридж, которую я не сразу заметила, потому что ее мантия с ярким цветочным узором уж слишком хорошо гармонировала со скатертью на письменном столе.

— Добрый вечер, профессор Амбридж, — деревянным голосом отозвался Гарри, а я продолжала с отвращением рассматривать декор.

— Ну что ж, садитесь, — сказала она, показывая на маленький столик, покрытый кружевной скатертью, у которого она заранее поставила два стула с прямыми спинками. На столике, лежал чистый пергамент.

Она смотрела на нас, слегка склонив голову на сторону, и широко улыбалась, как будто в точности знала, о чем я думаю. Хотя нет, если бы она знала, о чем я думаю, сейчас бы стояла с ужасом на лице, а не улыбалась.

— Теперь, вы напишете для меня некоторое количество строк, — то есть я пришла сюда для пары строк?! — Нет, не вашим пером! — добавила она, когда заметила, как Гарри потянулся к сумке. Я сумку не брала, сразу договорилась, что одолжу у него. — Вы воспользуетесь моим пером, специальным, — ой, что-то мне не нравится последнее слово. — Вот, пожалуйста.

Она протянула нам черное перо, длинное и тонкое, с необычно острым кончиком.

— Я попросила бы вас написать: «Я не должен или Я не должна лгать», — мягко сказала она.

— Сколько раз? — спросил Гарри, довольно убедительно имитируя вежливость, какой, однако, хороший актер.

— Столько, сколько понадобится, чтобы смысл впечатался, — ласково ответила Амбридж. — Приступайте.

Она отошла к своему столу, плавно села и склонилась над стопкой пергаментов, которые, скорее всего, были сданными на проверку письменными работами. Гарри приподнял острое черное перо, но понял, что кое-чего не хватает.

— Вы не дали нам чернил, — сказал он.

— О, чернила вам не понадобятся, — заверила его профессор Амбридж с крохотнейшей смешинкой в голосе.

Я поднесла острие пера к бумаге и вывела: «Я не должна лгать». Она действительно думает, что это поможет?

Гарри испустил вздох боли, и я резко подняла на него голову, а затем почувствовала, легкую боль на своей руке. Слова, появившиеся на пергаменте, были написаны чем-то ярко-красным. Те же слова возникли и на тыльной стороне моей и его правой руки, будто проведенные скальпелем; но не успела я отвести взгляда от свежих надрезов, как их затянуло гладкой кожей — осталась лишь небольшая краснота.

Гарри оглянулся на Амбридж. Она смотрела на него, растянув в улыбке большой жабий рот. Сука!

— Да-да?

— Нет, ничего, — тихо сказал Гарри.

Он снова посмотрел на пергамент, поднес к нему перо второй раз, написал: «Я не должен лгать». Вновь слова были вырезаны на коже, и вновь надрезы затянулись секунды спустя. Он что мазохист?