Елена Стриж - Клеймо

— А что для тебя значит счастье?

— Я тоже не знаю, точно так же не знаю, чего хочу от этой жизни. Ведь я не просила, чтобы меня родили, а теперь вот сижу и думаю, что делать.

— Да корове проще, жует себе сено и счастлива.

— Откуда ты знаешь, что она счастлива? Может, ей это понятие не дано. Мы ведь разумные…

— Мы не знаем, что такое разум, а пытаемся его сравнивать с другими.

— Ну как же, а язык, письмо, архитектура…

— Мы часть природы, это так, но разве козел может оценить нашу математику? Нет, потому что он недостаточно разумен. А если есть иной разум, выше, как бы сказать, нашего. То как бы ты ни старалась его понять, ты будешь как козел смотреть на цифры и ничего не понимать.

— Знаешь, для меня счастье — это мама и папа, чтобы не болели, чтобы был достаток в семье, чтобы…

— Это стандартные фразы. То, чего мы боимся, поэтому приписываем к счастью как залог благополучия.

— Но ведь это же так.

— Да, так. И все же что такое счастье, я не знаю.

Девочки могли долго рассуждать на разные темы, такие как: что такое любовь? Химия тела или результат мышления. Или что такое бесконечность, это прямая или замкнутый круг. Им нравилось искать ответы, где порой ответа не могло быть в принципе.

— Завтра папа приедет, — сказала Ира. — Поедем домой. Тебе понравилось?

— Да. Это не хуже, чем море. А может, даже и лучше, ведь море — это рекламный трюк.

— Точно, — согласилась с ней подружка. — Пойдем, еще раз искупаемся, а после на кухню резать все на окрошку.

— Хорошо, — согласилась Настя.

Настя с удовольствием вернулась в город и сразу встретилась с Юрой, а уже через неделю вышла на работу. Погода испортилась, пошли дожди. Когда они встречались с Ириной, вспоминали дни, когда могли беззаботно валяться под солнцем.

— Сережка спрашивал, что не заходишь? — спросила Ирина.

— Некогда, — тут же ответила Настя, хотя она просто не хотела его видеть, чтобы не возвращаться в прошлое. — У меня три новых группы, немного устаю.

— Может, в выходные?

— Посмотрим. Хотели с Юрчиком съездить на горячие источники.

— Молодцы, а мы вот со Славкой все в городе тусуемся. Он меня даже сводил на свою секцию по скалолазанию.

— И как, понравилось?

— Во, — Ирина показала свои пальцы.

— Ты срезала ногти?

— Пришлось. Ради любви не на это еще пойдешь. Да оно и проще, а так прикольно, пойдем.

— Ой, я даже не знаю, боюсь высоты, поговорю с Юрой.

— А что, без него никак?

— Хм… Не знаю, не думала. Но ведь вдвоем интересней, правда?

— Ага. Тогда спроси, мне звякнешь.

Настя любила дождь, любила, когда пасмурно и сыро, ну, если у тебя в это время не отпуск. Если шел дождь, она возвращалась домой пешком. Капли капают на зонтик, а ведь они еще минуту назад были высоко в небе и вот уже на земле.

— Настя.

— Сережа, — она была удивлена, увидев его.

Почему-то даже обрадовалась, может, соскучилась, а может, просто пришло время улыбнуться ему.

— Ира сказала, что поступил в институт.

— Да, есть такое дело. Ты домой?

— Да.

— Можно провожу?

— Пойдем, но мне в другую сторону.

— Не важно, — он протянул большой зонтик, тот, словно гриб, мог закрыть сразу двух или даже трех человек. Настя закрыла свой, спрятала его в сумочку и, взяв под руку Сергея, сказала:

— Ну, провожай.

Разговор как-то не очень клеился, Настя не хотела расспрашивать его об учебе, чем он сейчас занимается. Она хотела вычеркнуть его из жизни, забыть, но не могла. В последнее время часто просыпалась, а в груди все пело, словно он прикоснулся к ней. Настя несколько раз оставалась наедине с Юрой, но того полета, что она испытала с Сергеем, не было. «Ну и ладно, — говорила она себе, — ведь не это же главное. Секс — это хорошо, но любовь выше». Так она утешала себя, прижимаясь Юре.

— Настя.

— Да.

— Не обидишься, если скажу?

— Уж говори, а там посмотрим, что ты теряешь?

— Я тебя люблю.

Не сбавлялся шагу, Настя продолжала молча идти. «Зачем он мне это сказал? Вот зачем?», — она хотела его отругать и послать к черту со своей любовью, но не решилась.

— Понимаешь, люблю, — повторил он.

— Сережа, ты вспомни, что ты делал, а после постарайся понять мои чувства к тебе.

— Я…

— Я уже не злюсь на тебя, нет обиды, может, в душе смирилась с тем, что было, и простила. Но я тебя не люблю.

— Понимаю…

— Не могу тебя жалеть. Хотелось бы позлорадствовать, но не могу, не тот я человек. Забудь меня.

— Извини. Я не знаю, что на меня тогда нашло. Хотел бы исправить, но не получится.