Елена Стриж: Погружение [сборник]

— Оленька, — так она всегда ко мне обращалась, — как я рада, что ты не сбежала.

Что она имела в виду под словом «сбежала»?

— Что-то случилось? — Впрочем, и спрашивать не надо было. Чтобы довести Марину Александровну до белого каления, надо было постараться.

— Клиент в бешенстве, — она закатила глаза к потолку и шлепнулась в кресло.

Так, похоже это надолго. Теперь мне придется выслушивать, лишь бы никуда не бежать. От идеи встать из-за стола мне стало по-настоящему страшно. Захотелось наоборот сесть, вцепится в стол и никуда не двигаться. Я медленно стала опускаться на кресло. Легко сказать, чем сделать. Втулка уперлась. От ужаса я вся оцепенела, попка сжалась, поэтому она никак не хотела проскальзывать и не давала мне нормально сесть. Меня охватил уже не страх, а животный ужас. Что делать? И тут я вспомнила, что у меня ниже колен спущены трусики, какой позор. Не помню, как устроен стол. По-моему, он спереди был закрыт и вряд ли кто-то мог их увидеть, но мне стало ужасно стыдно. И я со всего маха шлепнулась в кресло. Втулка мгновенно проскользнула. Никакой боли не было, но это состояние, когда она резко вошла, мгновенно пробудило в моей памяти множество ощущений, что я испытывала еще в детстве.

Человеческое тело — это электрохимическая машина, и теперь эти импульсы мгновенно передались в грудь, сжали легкие, выдавив из них остатки воздуха, гортань онемела. Микросигналы передались дальше и стали сжимать вены, и вот уже в глазах потемнело, в ушах послышался звон. Нет, только не сейчас. Я помню эти ощущения, еще с подросткового возраста, когда резко встанешь, меняется давление, кровь отхлынет, и все пропадает, только твое сознание еще работает. Ты пытаешься успеть ухватится хоть за что-нибудь, лишь бы не рухнуть на пол в автобусе или магазине. Опустила голову. Не знаю, что сейчас выражали мои глаза. Наверное, пустоту. Не хотела привлекать внимание, надо только подождать чуточку, и все пройдет. Я слышу, и это главное.

— Их юристы в панике, — продолжила Марина Александровна. Я стала догадываться, в чем дело. Это наверняка бройлерная фабрика, их юристы уже всех достали, отрабатывают свой хлеб.

— Но ведь можно изменить концепцию, — вставил Максим.

— Что? — Взвизгнула она, — ты в своем уме?

— Что случилось? — Все еще ничего не видя вокруг себя, робко спросила я.

Мне было тяжело думать. Между ног стреляло как из автомата, сердце проталкивало по узким венам кровь, и она пульсировало где-то там ниже живота, а еще это жжение в попке и ноющая тяжесть в ногах.

— Их юристы, будь они неладны, наши наработки выслали в Москву. Я ведь просила подождать, что это еще сырой материал. А там такие умники как этот, — я поняла кого она имела в виду, Максима, — не вникая в слоган, решили, что его уже используют, и передали данные в регистратуру по правам. А там, видите ли, слово «Филя» забронировано.

— И что? — Удивилась я, в глазах чуть стало проясняться, какие-то искорки. Но тошнота и гул в голове никак не хотели пропадать.

— Они отказались, — уже совершенно спокойно, обреченно ответила она.

Я увидела свои руки, в ушах еще звенело, но я смогла поднять голову. Максим стоял в углу как нашкодивший мальчишка. А в чем он был виноват? Так, под руку попался. Стало легче дышать, и сердце немного успокоилось.

— Что именно их не устроило?

— Все, буквально все, — она хлопнула руками, потянулась к чайнику, включила его, быстро насыпала две ложки кофе и стала смотреть, когда же он закипит.

— А может… — Максим хотел было что-то сказать.

— Молчи, просто молчи. Я думаю, — она махнула ему рукой, приказывая сесть.

Они как загипнотизированные смотрели на этот чайник, будто он сейчас пошипит, побулькает и выдаст решение. Я посмотрела вниз на свои туфли. Колен не видела. Чуть нагнулась, как будто что-то поднимаю, а сама тем временем запустила руки под стол, нащупала колени, трясущими пальцами схватила спущенные трусики и стала их подтягивать вверх.

— Хорошо, ты права, — это она сказала мне, хотя я ничего и не предлагала, — юристы поработают, я уже позвонила Григоричу, все вкратце объяснила.

Мои пальцы тащили вверх трусики. Я старалась это сделать незаметно. Подтянула их чуть выше колен и прикрыла юбкой, теперь на душе стало спокойнее, если не буду шевелиться, то все пройдет незаметно. Только этого мне и оставалось ждать.

— А разве слово «Филя» — это не Филипп и не имя? — Стала рассуждать я.

— Да, — кратко она ответила.

— А если так, разве на имя можно накладывать патент?