Ната Лакомка - (Не) люби меня

Уткнувшись лбом ему в спину, я слушала эти слова, и слезы наворачивались мне на глаза. Несмотря на недостатки, этот мужчина был лучшим из всех людей на свете. И сейчас я ощущала себя его частью, частью его тела, его сердца, его души, хотя наш союз не был благословлен церковью. Я держалась за его поясной ремень, как когда мы ехали в повозке, и молила небеса о чуде, хотя сама не знала, какого чуда ждала.

— Значит, никто, — услышала я голос короля и встрепенулась. — Идем, моя королева, — он обернулся ко мне, предлагая руку, и я послушно вложила пальцы в его широкую и надежную ладонь.

Мы спустились по ступеням, и гвардейцы разогнали толпу, давая нам дорогу.

Дидье шел неторопливо, хмуро посматривая по сторонам, а мои глаза будто застило туманом. Вместо лиц я видела лишь бледные пятна, и хотя камни больше не летели, я слышала проклятья, которые произносили шепотом, когда я проходила мимо.

Мы миновали толпу, и уже у ворот замка я оглянулась, услышав радостные возгласы позади.

Разведенная королева Тегвин вышла из церкви следом за нами. Окруженная фрейлинами, она кротко улыбалась и кивала людям, которые кланялись ей до земли и падали на колени. Доставая из кошелька монеты, королева щедро подавала милостыню, благословляя детей, которых ей подносили. Гвардейцам снова пришлось разметать толпу на две стороны, чтобы дать королеве пройти.

— Они ненавидят меня, — сказала я, когда мы с Дидье оказались в замке, и король проводил меня до моей комнаты. — Если вы будете настаивать на том, чтобы жениться на мне, а тем более — короновать меня, они придут в ярость.

— Те, кто осмелятся роптать, будут казнены, как мятежники, — сказал Дидье холодно, и поцеловал меня в лоб. — Не думай ни о чем. моя луна. Ты займешь на небосклоне место, достойное тебя, и затмишь все звезды. Народ любит выдающихся людей.

Через какое-то время они привыкнут и полюбят тебя еще больше, чем Тегвин. Но я буду любить тебя сильнее, чем все они вместе взятые. Запомни это.

Но я опасалась, что всё это были лишь красивые слова. Горожане не торопились проникаться ко мне приязнью. Началась подготовка к свадьбе, которую Дидье собирался сделать невероятно богатой и пышной, открыв для этого королевскую казну, а после свадьбы должна была состояться не менее пышная коронация.

Когда портнихи надели на меня венчальное платье, мне показалось, что меня придавило каменной плитой. Ярды золотой парчи окутали меня, словно золотыми цепями, и мои короткие, неровно обрезанные волосы смотрелись странно и нелепо.

Пока Ланвен шумно восторгалась такой красотой, я почувствовала страх. Животный страх, как у лисы, когда по следу бегут гончие собаки.

Этим вечером, готовя меня ко сну. Ланвен сказала:

— Его величество сказал, что не придет сегодня. У него неотложные и важные дела.

— Что случилось? — спросила я, думая о другом.

Именно этой ночью мне почему-то не хотелось пылких ласк и любовных клятв. Мне хотелось спрятаться в свою постель, как лиса в лисью нору, и затаиться там, в одиночестве.

— Не хотела вам говорить, чтобы не расстраивать перед свадьбой…

— Но вы уже заговорили, — сказала я, и противный холодок страха снова заполнил мою грудь.

— Сегодня в городе были волнения, — сказала она, и гребень в ее руке дрогнул. — Около двух сотен горожан пронесли по городу статую леди Тегвин, украшенную цветами, и затащили ее в собор. А потом проволокли до площади соломенное чучело с черными волосами и сожгли на площади. Они бросали в чучело камни и называли его… ведьмой Верей.

Я встретила в зеркале ее взгляд, и Ланвен сразу опустила глаза.

— Гвардейцы всех разогнали, а зачинщиков схватили и отправили в тюрьму. Король сам ведет допросы. Он в ярости. Не бойтесь, он успокоит народ. Его любят…

— В то время как меня ненавидят! — ответила я, сухо и горько рассмеявшись.

— Завтра все будет хорошо, — успокоила меня Ланвен, но произнесла она это очень неуверенно.

Завтрашний день не принес ничего хорошего.

Прогуливаясь по саду, я услышала крики от замковых ворот. Поднявшись на второй этаж, откуда можно было увидеть, что происходит на городской улице, примыкавшей к замку, я увидела на балкончике королеву Тегвин. Она стояла, облокотившись на резные перильца, и наблюдала, как бесновалась толпа у замковой решетки. Королева была одна, фрейлины покинули ее, и я тоже была одна, потому что Ланвен была занята свадебными приготовлениями — проверяла кухню, где готовили сладости для праздничного стола, а потом должна была зайти к швеям, чтобы проверить, готов ли наряд для коронации.