Фасо Буркина: Ебипетский папирус

В тот знаменательный для меня день, пятнадцатого мая семьдесят седьмого года, я проснулась без будильника. После утренних процедур, разбудила домочадцев. Отправила детей в школу. Вася пошёл на работу в одну сторону, я на служебном автобусе в другом направлении. Что-то руководило мной с утра. Всё шло гладко, умиротворённо.

По разнарядке послали меня с тётей Розой в дом к начальнику управления, переклеить обои в парочке комнат. Дело не хитрое, старые обои прочь, поклеили новые. Тётя Роза наказала мне убирать инструмент, комнату, а сама ушла домой. Я всё сделала, переодеваться начала и тут хозяин заходит.

Другой бы извинился за конфуз, а этот стал, на меня смотрит.

— Здравствуй, красавица, — говорит и продолжает окидывать взглядом моё тело. — Не нужно закрывать красоту, радуйся, что на тебя смотрят, а не брезгливо отворачиваются.

Подошёл ко мне, отстранил мою руку от грудей, сделал шаг назад, снова подошёл, поправил волосы у меня на голове. Взяв меня за плечи, развернул немного к свету. Подобием художника — то так посмотрит, то эдак. В глазах огонёк задора горит. Я тоже на него стала внимательнее поглядывать — мужчина за пятьдесят, стройный, высокий. Стáтью похож на артиста Ланового в фильме «Офицеры».

Аромат мужского одеколона, исходящий от него, приятно дразнил нюхательные рецепторы.

Одно из моих желаний начало сбываться — посторонний мужчина страстно меня осматривает. От его взора я начала течь. Соски отвердели, груди слегка, со стороны не заметно, поднялись.

— Как считаешь — без трусиков ты привлекательней?

— Редкие художники изображают женщин в нижнем белье, считая полную наготу привлекательней. — отвечаю ему, отстраняю руку от лобка. Поднимаю эту длань над головой. Лёгкий стыд за пышную растительность, выбивающуюся из-под края трусов, пропадает во время разговора.

— Во-о-от уже гораздо красивей, — продолжил он, — последнюю деталь сама снимешь или мне разрешишь?

— Логически рассудив и отбросив все второстепенные звенья цепочки, можно прийти к выводу, что после удаления детали, последует предложение о близости. Но я боюсь двух нюансов. Первое — амбре от моего потного и пыльного тела оставит у вас негативное мнение обо мне, как о грязной свинье. И вам рекомендую помыть руки после касания моих волос и тела. — какой-то суфлёр подсказывал мне слова пьесы, разыгрываемый высшим разумом.

— Это легко исправить. Ванна вот, свежее полотенце — на полке. А пока прелестная мадам будет освежаться, приготовлю чего-нибудь.

Знаете, бабоньки, я пошла. Пошла как загипнотизированная, в предвкушении следующей части моих фантазий — неизведанный фалдус расширит границы мой сексуальности. Нашла полотенце, шампунь, мыло. Тщательно помыла везде. Высушила волосы феном, расчесалась. Замоталась полотенцем, достаточно широким, чтобы прикрыть соски на грудях и густо заросший лобок, однако не настолько, чтобы скрыть стройность моих ножек.

Мужчина уже переоделся в домашнее — шорты, рубашка навыпуск. На столе стояла бутылка коньяка.

— А какой твой второй страх, красавица? — продолжая рассматривать меня, спросил мужчина.

— Антон Сергеевич, меня зовут Анна. Со второй опаской — я… никогда… не изменяла… мужу, справилась, когда сделала первые шаги в ванную комнату. — всё время глядя в глаза, с акцентами на главном объяснила ему. Отхлебнула из бокала.

Аромат хорошего коньяка, приятно пощекотал мои ноздри. Жидкость, обжигая гортань и пищевод, оказалась в желудке. Вступив в реакцию с его соками, начала выделять тепловую энергию. Тепло выпитой порции алкоголя, перегоняемое кровью, растеклось по моему организму. От первого глотка до гипоталамуса, энергия солнца, собранная плодами винограда, затем перебродившая в спирт и заключённая в напитке прошла менее чем за полминуты. Достигнув полушарий мозга, отключила барьеры, включила игривость самки.

— Редкое сочетание ума и красоты, досталось тебе. Ты меня всё больше поражаешь. Налить тебе ещё? О чём я спрашиваю! Конечно! Ведь молодость так быстротечна, не успеешь ею насладиться, а она кончилась.

Подошёл ко мне, налил коньяка, поцеловал меня в губы. Нежно. Не так, как делал мой муж. Запустил свою ладонь мне в гриву на затылке, приник длительным поцелуем. Защитная функция организма на вмешательство во внешнюю ауру оскалилась, взъерошила шевелюру на голове, подняла остальные волоски — мурашки пошли по моему телу, начиная от темечка из-под вздыбившихся волос и кончая копчиком.