Фасо Буркина: Ебипетский папирус

Я начала испытывать каскадный оргазм — начиная от микроэкстаза, каждый последующий, становился всё глубже и продолжительней. Последний оргазм как всегда был связан с эякуляцией. Сознание отключилось, позволяя подсознанию руководить процессом, сжимать вульву, расслаблять напряжённые мышцы. Аханье, вырывавшееся из горла, больше походило на хрип. Такое я познавала до рождения первенца.

Реакция мужа восхитила меня. Напомнила, что и я, как-то почувствовала флюиды другой женщины от супруга и со злостью, с остервенением возбудила его, доставила ему феерическое блаженство, хоть и находилась в то время на шестом месяце беременности.

Вы, наверно, тоже сношались, как бешеные сучки при беременности…? Видимо плод выдавливает вульву наружу, а мы инстинктивно хотим затолкать её обратно. Я даже грешила мастурбацией как одиннадцатилетняя целка. Хи-хи-хи…. Ах, да,

Через некоторое время меня перевели в другую бригаду, которая работала только в жилищном строительстве, исключая промышленные объекты. Трёхкомнатную квартиру, кстати, я получила уже через декаду после случившегося. Так что, можно сказать — вот этой самой пиздой и своим ярким умом заработала. Антон сказал, что во всяких организациях есть резерв, на случай появления ценного специалиста.

Заявление в партию и в школу профсоюзных деятелей я тоже подала.

Как-то во время беседы Антон, с которым продолжала встречаться то дома у него, то в кабинете в управлении, сказал, что я должна вырабатывать свой имидж. Что должна стремиться к высокой должности. Мне необходимо поменять стиль своей одежды, осанку, манеру ходить, лексику.

Работа среди вечно матерящихся сантехников, электриков, испортила мой лексикон — я легко крыла матом. А вот Антон, он интеллигентен, никогда лишний раз не сквернословит. Я замечала, как коробит его брань и впоследствии старалась подбирать выражения. Как я ему благодарна за уроки! Царство тебе небесное, мой милый учитель.

— Наполни рюмки, надо помянуть….

— …Беготня по библиотекам, чтобы написать задание по учёбе, общественная работа, которой меня нагрузили в профкоме, участие в родительском комитете, сделали меня гораздо стройнее и привлекательней. Какой-то контроллер в моём сознании следил за моей осанкой, походкой. Слова из меня выходили с некоторой задержкой, пройдя через этические фильтры.

Теперь уже кобели натурально обссыкали мне пятки на каждом шагу. Каждый желал запустить своего змея мне под кожу. Неоднозначные намёки о своём желании, мужчины высказывали каждый… ну, практически каждый день. Или сама испускала, какой-то блядский запах, как течкующая сучка? Но, не собиралась совокупляться с каждым. «Дрочите, кобели!». - думала про них.

Следующим любовником…, да каким там любовником!? Так… один раз ему подставила…, стал, глава парткома управления. Без глав парткомов, ну никак не обходилось в советское время. По сравнению с Антоном, это как карамелька против шоколадки. Неухоженный, неопрятный, всегда слегка пьяный, с дряблым телом. Антон так и сказал, что придётся вытерпеть этого поросёнка.

— У меня есть меры воздействия на него. Но излишнее внимание, что ты моя протеже, испортит твою галопирующую карьеру. Так что потерпи, прими это как горькую микстуру. Любовник из него, никакой, но советую тебе, поохай, изобрази страсть для его самолюбия.

Об этом соитии даже вспоминать не хочу. Но пришлось ему подставить манду, чтобы быстрее продвинул документы в партию, так как меня выдвигали бригадиром — в этом коллективе я проработала всего полгода.

Глава парткома затем попался на чём-то, его потихоньку перевели в другой город. Так что больше он мне не докучал. Всё намекал, будто я ему за закорючку на бумажке, каждый день пизду на блюдечке подносить должна.

Через пару недель после того как стала бригадиршей, после пятиминутки, прораб попросил меня зайти к нему после развода людей по точкам. Молодой, моего возраста инженер, самой приглянулся, так что предварительно сбегала в раздевалку, напудрила носик, и не только. Вы же понимаете!?

Борис, прораб наш, начал разговоры о жизни, то да сё. Сама направилась к нему, обняла с просьбой поцеловать меня. Было бы странно, если бы отказался. После предварительных ласок, во время которых он мял мне полужопенки, груди, а я умудрялась возбуждать его член, он положил меня спиной на стол, чтобы видеть моё тело. Снял с меня брюки и трусы.

Куртку и рубашку расстегнула сама, высвободила груди из лифчика, который остался единственной застёгнутой вещью. Короче — "смотри, ебунок, какая красавица". А смотреть было на что — частично одетое женское тело, распластанное на столе, сверкало белизной европейской женщины. Утренний свет от окна создавал тени на впадинах под грудями, в пупке. Груди оканчивались остроконечными вершинами светло-коричневого цвета. Треугольник чёрных волос, как восклицательный знак, взывал к вниманию. Призывно раздвинутые ляжки желали обвить корпус мужчины. Руки, готовые ласкать, тянулись к партнёру.