Алексей Плуцер-Сарно - Русский мат. Оды XVIII-XXI вв

Со мной кто хочет видеть ясно,
Возможно зреть на блюде как
Виденье страшно и прекрасно,
Взойди ко мне тот на кабак,
Иль став где выше, на карету,
Внимай престрашные дела,
Чтоб лучше возвестити свету,
Стена, котора прогнила,
Которая склонилась с боем,
Котора тыл дала героям!

Между хмельнистых лбов и рдяных,
Между солдат, между ткачей,
Между холопов бранных, пьяных,
Между драгун, между псарей
Алешку вижу я стояща,
Ливрею синюю спустив,
Разить противников грозяща,
Скулы имея, взор морщлив,
Он руки сильно простирает,
В висок ударить, в жабры чает.

Зевес с сердитою биткою,
По лбам щелкавши кузнецов,
Не бил с свирепостью такою,
С какой он стал карать бойцов:
Раскрасивши иному маску,
Зубов повыбрал целый ряд,
Из губ пустил другому краску,
Пихнул его в толпу назад.
<���Сказал: — Мать в рот всех наебаюсь,
Таким я говнам насмехаюсь!>

<���Не слон ети слониху хочет,
Ногами бьет, с задору ржет,
Не шмат его в пизде клокочет,
Когда уж он впыхах ебет, —
Бузник в жару тут стоя рвется,
И глас его, как сонмов вод
В дыре Плутона раздается,
Живых трепещет, смертных род.
Голицы прочь, бешмет скидает,
Дрожит, в сердцах отмстить желает.>

Сильнейшую узревши схватку
И стену, где холоп пробил,
Схватил с себя, взял в зубы шапку,
По локти длани оголил.
Вскричал, взревел он страшным ревом:
«Небось, ребята! Наши, стой!»
Земля подвиглась, горы с небом,
Принял бурлак тут бодро в строй,
Уже камзолы уступают,
Уже брады поверх летают.

Пошел бузник тут, смежив вежды,
Исчез от пыли свет в глазах,
Летят клочки власов, одежды,
Гремят щелки, тузы в боках.
Как тучи с тучами сперлися,
Огнем в друг друга мещут мрак,
Как сильны вихри сорвалися,
Валят древа, туманят зрак!
Стена как в стену ударяют,
Меж щек, сверх глав тычки летают.

О, бодрость! сила наших ве́ков!
Потомков дивные дела!
О, храбрость пьяных человеков,
Вином скрепленные чресла!
<���Когда б старик вас зрел с дубиной,
Которой чу́довищ побил,
Которой бодрой елдиной
Сто пизд, быв в люльке, проблудил,
Предвидя сии перемены,
Не лез бы в свет он из Алкмены.>

Бузник подобен Геркулесу,
Вступил в размашку, начал пхать,
И самому так ввек Зевесу
Отнюдь <���мудами> не качать!
Кулак везде его летает,
Крушит он зубы внутрь десен,
Как гром он уши поражает,
Далече слышен вой и стон,
Трепещет сердце, печень бьется,
В портках с потылиц отдается.

Нашла коса на твердый камень,
Нашел на доку дока тут,
Блестит в глазах их ярость, пламень,
Как страшны оба львы ревут.
Хребты имеющи согбенны,
Претвердо берцы утвердив,
Как луки мышцы напряженны,
Стоят, взнося удар пытлив,
Друг друга в силе искушают,
Махнув вперед, вдруг в бой вступают.

Не долго длилася размашка,
Алешка двинул в жабры, в зоб,
Но пестрая в ответ рубашка
Лизнул бузник Алешку в лоб.
Исчезла бодрость вмиг, отвага,
Как сноп упал, в крови лежит.
<���В крови уста, а вжопе брага,
Руда из ноздрь ручьем бежит,
Скулистое лицо холопа
Не стало рожа, стало жопа.>

На падшего бузник героя
Других бросает, как ребят.
Его не слышно стона, воя,
Бугры на нем людей лежат.
Громовой <���плешью> так Юпитер,
Прибив гигантов, бросил в ад;
Надвигнув Этну, юшку вытер,
Бессилен ставши, Энцелад,
Он тщетно силы собирает,
Трясет плечьми и тягость пхает.

Как ветр развеял тонки прахи,
Исчезли дым, и дождь, и град;
Прогнали пестрые рубахи
Так вмах холопей и солдат!
Хребты, затылки окровленны,
Несут они с собою страх.
Фабричны вовсе разяренны,
Тузят в тычки их, в след, в размах!
Меж стен открылось всюду поле,
Бузник не зрит противных боле.

С горы на красной колымаге
Фетидин скачет сын уж вскок,
Затем, что ночь провел в отваге,
Фату развесил иль платок:
Тем свет и море помрачились.
А он с великого стыду,
Когда Диана заголилась,
<���Ушел спать к матери в пизду>.
Тогда земля оделась тьмою,
И тем конец пришел для бою.

Главу подняв, разбиты нюни,
Лежа в пыли, прибиты в пух,
Холопов плач и скрасны слюни.
Взносили к небу жалкий дух.
Фабричны славу торжествуют,
И бузника вокруг идут,
Кровавы раны показуют,
Победоносну песнь поют,
Гласят врагов ступленно жало,
Гулять восходят на кружало.