Юрий Павлов - Необычайное приключение Васисуалия Сквернослова

Я сунул руку в карман комбеза и достал сотовый.

— Сфоткать не хочешь, как императрица дарит тебе черевички?

— А можно?

— Да можно, можно! — она встала, и выпятив грудь, держала в руках черевички.

Я сделал три снимка.

— Не забудь! — она поставила туфельки на столик — А дай-ка, дай-ка! — Екатерина потянулась к сотовому.

Потыкав в него, включила громкую связь, длинные гудки и...

— Алло! Алло, кто это? Катька, сука! Это ты, я зна...

Она оборвала звонок и выключила телефон.

Я был в ступоре!

Оглядывая комнату, спросил — Так это розыгрыш?

— Я тоже ошалела, когда она мне на сотовый позвонила.

— Кто?

— Мамка! Лизка!

— Твоя мать?

— Бордельная мамка! Она ещё два раза звонила. Всё грозилась устроить мне кошмарную ночь. Я ржунимогу, а она бесится. А потом разрядился сотовый. Ну я заказала зарядник Левше. Тот самый, который блоху подковал! Ты это, сотовый выключи! Она щас начнёт тебе названивать!

— «Зачем зарядник, если розетки нет с электричеством?» — мелькнуло где-то.

Всё ещё сомневаясь в реальности происходящего, я спросил, скорее у самого себя — Как это может быть?

Она подошла ко мне вплотную — Квантовая запутанность.

У меня челюсть отвисла.

— Хгы! — гоготнула Екатерина — И игриво стукнула меня по руке — Я физмат окончила! Но шлюхой зарабатывала раз в десять больше, чем в колледже. Можа останешься на пару дён? С Александрой Василичем сведу.

— Суворов! — восхищённо выдохнул я — Прости матушка, не могу. Детки ждут меня.

В дверь постучали.

— Разболталась я с тобой. Гришка поди! Погоди маненько! — крикнула она.

— Ты запиши-ка мой номерок, вдруг ещё свидимся и подошла ко мне — Ну, друг мой милый, прощевай! — и обняла, и трижды поцеловала.

В дверь опять постучали.

— Ну заходи, заходи!

Вошёл Потёмкин, зыркая на меня кривым глазом. В левой руке башмачки.

— Натоплена спаленка?

— Матушка! — он опустился перед Екатериной на колени.

Она, слегка приподняв ножку, и вытянув носок подмигнула мне: смотри мол!

Согревая её ножки в ладонях, Светлейший надевал черевички — Натоплена, Матушка.

— Проводи гостя, Гриша. Да будь вежлив: он друг мой.

Депутацию запорожцев я нагнал уже на улице.

Рассевшись в бричке, они ждали меня.

— Езжайте, братцы! Мы с Вакулой по Невскому прогуляемся: уж больно чуден стольный град Петра Великого!

— Ну, бывайте хлопцы!

Запорожцы уехали.

Вакула сунул руку в карман тулупа.

Чёрт выскочил, как чёрт из табакерки!

— Крестик!

Вакула извлёк из-под жупана крестик.

— Всё? По домам? — спросил я.

— Неэ, брат! — Чёрт пританцовывал, потирая лапки и дыша на них.

Из-за сырости, казалось, что в Питере холоднее чем в Сибири.

— Неэ, брат! — повторил Чёрт — Ты с нами, до Диканьки!

— Да что я там оставил, в вашей Диканьке?! — возмутился я.

— Вася! — Вакула заглядывал в мои глаза — Вася, ты непременно должен побывать в Диканьке! Я хочу познакомить тебя с Оксаной. Вася! — кузнец тряс мои руки — Без тебя, не видать бы мне черевичек, как своих ушей!

— Хым! — возмутился Чёрт — А без меня?

— Тебя я ещё отблагодарю!

— Нет уж! — Чёрт выставил лапки, словно защищаясь — Как-нибудь обойдёмси!

За спиной послышался, знакомый уже низкий гул.

Мы обернулись: воронка, и её тень на снегу приближались.

— Опять петля?

Чёрт кивнул, но рыло отворотил.

— Вася?!

Я стиснул руку кузнеца, и жамкнул чёртову лапку.

Чёрт пискнул — это Вакула, жамкнул его лапку, и мы шагнули в круг!

На сей раз, даже дыхание не перехватывало!

Мы (Вакула и я), стояли на пятачке снега, истоптанного многими ногами, а вокруг нас толпились парубки и девчата.

— Вот же твой Вакула, Оксанка!

Из толпы выступила дивчина необыкновенной красоты, с лицом, бледнее снега вокруг, и шагнув к кузнецу, пала в его объятия.

Вакула, забыв про меня и черевички, осторожно обнимал Оксану.

— Никуда больше тебя не отпущу! — проговорила Оксана, улыбаясь. В глазах девушки блестели слёзы.

— Тили-тили тесто! Жених и невеста! — закружились вокруг счастливых влюблённых парубки и девчата.

Кто-то тянул меня в сторону, подёргивая за рукав комбеза.

— Пойдём, мил человек, познакомлю тебя с Солохой. А та хгарна баба!

— А как же Чуб, диакон, голова?

— Да они в шинке, у дьякона, только-только варенухи отведали!

— Мне домой надо! Ты не забыл?

— В полночь!

Я вытянул сотовый — 23:40.

— Ну идём!

Хгарна баба хлопотала у печки.

Мелькал в сильных, полных руках ухват: одни горшки ставились на стол, другие ныряли в под!