Юрий Павлов - Экзопланета

— Дааа хоть круть-верть, хоть верть-круть, а картина то вырисовывается неприглядная: мы не можем выйти за пределы этой поляны, пока не будет ясности, где мы в большей безопасности, здесь или там?

Я посмотрел на небо: второе солнце уже прошло больше половины своего дневного пути. Я взял свой сотовый и включил, прошло три с половиной часа — «Ещё пара часов и это солнце уйдёт за горизонт, а первое вряд ли взойдёт и перспектива, ночевать под открытым небом, никуда не исчезнет».

Я поёжился — Что-то мне не очень хочется провести первую ночь здесь на полянке под открытым небом, согреваясь теплом твоего тела — я приобнял Иру и притянул к себе — хотя, само по себе это, конечно, будет приятно — я ласкал её грудь левой рукой, удивляясь упругости молочных желез.

— Силикон?

— Нет! — она обиделась и дёрнулась, высвобождаясь из моих объятий.

— Странно — она смотрела на меня — ты странный, необычный человек: мягкий и нежный, и грубый одновременно, но твоя грубость не ранит… коробит, правда, но это может быть из-за того, что я выросла в других условиях, в другой среде. Я была единственным ребёнком в семье, и вся любовь родителей и бабушек с дедушками доставалась мне. А у тебя есть братья и сёстры?

— Да, у моих родителей десять детей, и я самый старший в семье…

Она взглянула на меня, в её глазах заблестели слёзы — Прости…

Ира шагнула ко мне и, обняв, прижалась и поцеловала — Ты добрый, ты очень добрый, а твоя грубость показная и напускная.

— А знаешь, как я это поняла?! — она с улыбкой смотрела на меня — по твоим рукам: у тебя кожа на руках нежная, как у младенца — она взяла мои ладони, прижала к своим щекам и закрыла глаза…

Странно было то, что я не возбудился от этих её слов, её объятий и поцелуя…

Солнце опускалось за верхушки деревьев — «Стоп! Верхушки. Деревьев!» — я сжал Иру.

— Кажется я нашёл способ оглядеться, Ира — она удивлённо смотрела на меня.

— Деревья, смотри! — она смотрела на деревья — я залезу на де…

— И я с тобой!

— Ира, ты умеешь лазать по деревьям?!

— В детстве, когда меня отвозили к бабушке в деревню, я там играла с Юркой, соседским мальчишкой, моя первая любовь — она вздохнула — мы с ним лазали по деревьям. Баба Люба меня отчитывала: ты девочка, тебе не надо лазить по деревьям.

— Ира, это было давно и…

— Нет, нет, нет, я полезу вместе с тобой. Ну, пожалуйста, Лёшик…

— Кому скажи, не поверит, бабка полезет на дерево!

— Я не бабка — она надула свои красивые, выразительные губки — а ты плохой, невоспитанный — она шлёпнула меня по руке.

— Ладно — я возбуждался — полезем вместе…

Она запрыгала, как девочка — Только, ты, на высоту не полезешь, хорошо?

Она согласно качала головой, а я тонул в её бездонных голубых глазах.

И лишь подойдя к деревьям вплотную я разглядел, наконец, ещё кое-что: ветви на стволах росли, абсолютно симметрично, только по трём сторонам обоих стволов. Внутри, меж стволов, ветвей не было.

Я коснулся коры; цветом и гладкостью она была очень похожа на тополиную, да и сами деревья, стройные и высокие, с толстыми, разросшимися ветвями, очень сильно были похожи на тополя и только листья отличались, они были узорчатые, с выпуклыми светлыми прожилками, овальные и очень большие: я приложил ладонь и растопырил пальцы, и перекрыл всего лишь половину листа. Но, самое главное, ветви, будто специально, росли ступенчато: так, что карабкаться вверх по стволу было очень легко.

— Ты стой там! — Ира стояла между стволами, держась за ветки — Не девочка.

— Ой-ой-ой, а ты мальчик?! — но в её взгляде было восхищение.

Я лез всё выше и выше. Из-за того, что деревья по кромке поляны были одной высоты, увидеть что-либо я мог лишь, с одной стороны. Открылось перед моим взором немного: на расстоянии с полсотни шагов от нас был овраг и на другой его стороне, плотной стеной, стоял всё тот же лес.

Всё! Больше не видно было ничего.

Я глянул на светило: до заката оставалось немного, ну, может часа полтора, не более.

— Что там?

— Да ничего — я разочарованно вздохнул и окинул взглядом сверху свою полянку.

Вот это дааа!

У меня перехватило дыхание: прямо в том месте, где стояло кресло, выделялся в траве круг, образованный линией густой травы, шириною с ладонь.

Я стал спускаться.

— Ириша! — Урия закрыл за собой дверь, автоматический замок бесшумно спустил рычаги, расклинивая дверь — Ириша! — он присел и стал расшнуровывать кроссовки — сегодня мне приснился сон, и мы с тобой занимались сексом… Дорогая! — Урия прислушался.