Мика Ртуть - Подарок

– Не помню статьи в контракте, запрещающей это делать. Зато помню, что девушка должна быть покладистой и милой.

Лорен хихикнула, закрыла глаза и покорно подставила губы. Марк склонился над ней, вдохнул знакомый аромат и прежде чем накрыть ее губы своими, шепнул:

– Клубника, обожаю клубнику.

В душе пришлось задержаться. Ночка выдалась бурной. Пока обработал глубокий порез от зачарованного оружия, пока сменил повязку на заживающем ожоге, пока смыл кровь с волос, прошло не менее получаса, и когда Марк вернулся из душа – Лорен мирно сопела, а Кошмар лежал рядом с ней на подушке, поджав под себя лапки, и следил за герцогом тремя парами зеленых глаз.

– Иди сюда.– Марк протянул раскрытую ладонь и химера переползла на нее.

Демонолог внимательно всмотрелся в ауру создания. Винсент все же гений – он поместил плененную душу в это несуразное тельце, сохранив зачатки разума и эмоции. Вот только намудрил с определениями и задачами. Но это просто от отсутствия жизненного опыта. Марк немного подправил работу сына, добавил кое-что от себя и, сообщив пленной душе, что отпустит ее, если она справится со своей задачей, засунул Кошмарика под кровать. Чтобы не подсматривал. Душу Вин явно выклянчил у Константина. Нужно завтра уточнить, чья именно душа отрабатывает свои прегрешения. Праведников в коллекции дворецкого быть не могло. Да и Софи бы не позволила.

Марк зевнул, полюбовался на спящую девушку, рассуждая, что же такого есть в ней, что его тянет к подарку и телом и душой? Да, она красива, но он видал женщин красивее. Она милая, стеснительная, наивная, но эти качества никогда его не привлекали. Смелая, отчаянная, неглупая. И независимая. Какие бы рамки и ограничения он ни пытался ей очертить, девчушка с успехом из них выскальзывала. А еще она любила его детей. Любила такими, какие они есть, со всеми их недостатками. И просто... просто она была живой. Именно живой, теплой, родной. И очень возбуждала Марка. До безумия. Вот и сейчас он не удержался и поцеловал оголенное плечико, и тут же скривился от пронизывающей боли в свежей ране. Надо же – так глупо подставиться под зачарованный нож!

Марк осторожно лег рядом с Лорен и закрыл глаза. Тот же час в голове зашумели голоса. Замок жаловался хозяину на крикливых ласточек, поселившихся в правом крыле; на дикий виноград, закрывающий северную сторону; на шумных горгулий, на любопытных воронов, летающих над замком.

А вот с этого места подробнее...

Когда Лорен проснулась, герцог сидел в кресле и поигрывал остером. Магический кнут в его руке постоянно менялся, превращаясь то в короткий хлыст, то в семихвостую плетку, то в гибкий стек. Выглядело это устрашающе.

– Доброе утро, дон, – произнесла девушка.

Остер наконец определился с желаниями хозяина и превратился в широкую черную ленту. Марк молча встал и подошел к лежащей Лорен, поставил на кровать одно колено, склонился и властно поцеловал девушку в губы. Затем, не говоря ни слова, обвил одно запястье лентой и привязал его к резной спинке кровати. Поцеловал кисть.

– Просто доверься. – Проложил дорожку по руке к плечу, поцеловал в губы и дальше – шея, плечо, рука.– Узлов нет, ты легко сможешь освободиться, если захочешь. – Губы нежно коснулись кисти, перецеловали каждый пальчик, мягкая лента обвила второе запястье. – Закрой глаза. – Еще одна лента накрыла глаза, а мужские губы накрыли чуть приоткрытый рот.

Он чувствовал, что Лорен пытается что-то сказать, но не позволял ей.

– Ни слова. Тс-с... – Палец провел по губам. – Ни слова.

Марк повторил ритуал с лентой, но на этот раз с лодыжками. Какие изящные узкие ступни. Провел ладонью по ноге, поцеловал колени, поднялся вверх, нежа поцелуями бронзовую кожу, и завладел розовеющим в полумраке комнаты соском. Марк чувствовал, как от ласк он твердеет и становится больше, как сильно стучит сердце девушки, как она чуть дрожит под его ладонями ласкающими вторую грудь. Он целовал ее неторопливо, медленно, чувственно. Ласкал ртом и руками, и сам получал огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие, когда тело под его ладонями выгибалось навстречу, а с губ его жертвы срывались тихие стоны.

– Как много ты не знаешь о себе, девочка моя.

Рука заскользила вниз, к тонкой полоске мягких волос, Лорен перестала дышать, но подалась навстречу, когда уверенные пальцы нагло, но нежно вторглись в сокровенное и такое желанное. Он опустился между ее ног и приник губами к запретному, наслаждаясь звуками тихих стонов и рваного дыхания.