Елена Арсеньева - Святилище любви [СИ litres]

Рядом с каждым стоял раб, который держал корзину роз – цветов Афродиты. Все розы были белыми, и аромат их плыл над площадью, словно сладкое прозрачное облако.

Хорег вел вокруг ступеней одетых в белое эфебов, которые посвятили свои чресла мужской любви, и их высокие прекрасные голоса вздымались к небесам, достигая, вполне возможно, слуха божественной покровительницы, урнинг обоего пола [111] В античные времена Афродиту Уранию – Небесную – иногда считали тайной покровительницей однополой любви, которую приверженцы этой любви откровенно идеализировали. Поэтому гомосексуалистов обоих полов называли урнингами. .

Гетеры и порны, разряженные в самые роскошные свои наряды, сверкающие драгоценностями, полухмельные от вина и от предвкушения своего торжества, неспешно подходили к ступеням, и каждая получала от жрецов розу в знак того, что Афродита благословляет ее и ее служение.

Никарета смотрела на них, еще плохо различая лица, растерявшись и не зная, что делать, как вдруг чьи-то руки принялись тормошить ее, поднимать с колен, трясти, обнимать, а чей-то голос, в котором мешались радость и слезы, бормотал:

– Никарета! Никарета, ты жива!

Сначала Никарета разглядела черный парик немыслимой пышности, и лишь потом отыскала среди его буйных прядей лицо Дианты.

Гетера была накрашена так, что ее трудно было узнать, но даже изобилие черной и голубой краски на веках, кармина на губах и щеках, камеди, смешанной с яичным белком, на бровях и всех прочих женских ухищрений для придания красоты не могло скрыть следы долгих и обильных слез, от которых опухли и потускнели ее глаза.

– Никарета, сестричка! – всхлипывая, шептала Дианта. – Я уже оплакивала тебя, как бедного Окиноса, которому какой-то добрый коринфянин прислал яд, чтобы он не умирал в страшных мучениях! Пусть боги облегчат и его смерть, этого великодушного человека! А ты… тебя же отдали гермафродитосам! Ты убежала от них? Но зачем ты явилась сюда, на площадь? Давай уйдем отсюда скорей, я помогу тебе спрятаться, а потом мы придумаем, куда тебе уехать, чтобы…

– Дианта, я не хочу прятаться! – вырвалась из ее объятий Никарета. – Мне нужно пробраться к верховной жрице!

– Безумная! – с ужасом уставилась на нее Дианта. – Тебя убьют еще на ступенях храма!

– Это не страшно, – отмахнулась Никарета. – Зато я выполню волю Афродиты. Смотри!

И она чуть приоткрыла венец. Солнечный луч ударил в сердцевину одного из адамасов, и окружающие на миг словно бы ослепли от этого сияния.

Стоявшим на верхних ступенях храма показалось, будто навстречу небесному светилу с земли поднялся другой солнечный луч, и это было так чудесно и невероятно, что вся площадь, как один человек, восхищенно ахнула.

Хорег уронил свой жезл. Тотчас умолкли сладкие голоса эфебов.

Верховная жрица воздела руки, и на площади наступила тишина.

Никарета так задрожала от волнения и страха, что едва не выронила венец. Укутывавшая его ткань соскользнула, и люди, стоящие вокруг, закрывали глаза, ослепленные сиянием камней.

Никарета испуганно оглядывалась. Мелькнула мысль последовать совету Дианты и броситься наутек, однако было уже поздно: венец сиял в ее руках! Одетые в короткие красные эксомиды охранники храма, посланные верховной жрицей, врезались в толпу, расчищая путь к Никарете, а вслед за этим и сама верховная жрица со стремительностью, не свойственной ее сану, спустилась со ступеней и приблизилась к девушке.

За ней следовал раб с корзиной роз.

– Как к тебе попало сокровище Коринфа? – спросила жрица, и ее голос, дрожащий от волнения, но не утративший звучности, потому что привык выкликать слова торжественных песнопений, пролетел над всей площадью.

Никарета не знала, как ответить. Ей хотелось поведать историю своей любви, историю страданий Аргироса, благодаря которому сокровище могло быть возвращено храму, но ведь по пути любви и страданий их вела Афродита!

Да, волею Афродиты молодой ваятель Аргирос под видом Скамандра решил овладеть Никаретой – и полюбил ее.

Волею Афродиты преступную невесту заточили в древнем храме.

Волею Афродиты старый жрец не запер дверь так крепко, как следовало бы, и волею Афродиты Аргирос пришел в этот храм.

Волею Афродиты Никарета и Аргирос предались своей неосторожной страсти и были захвачены гермафродитосами.

Волею Афродиты Влазис и Мназон унесли венец из храма, где тот лежал, должно быть, со времен единоборства Гектора и Ахилла, со времен деревянного коня, дара коварных данайцев, и разрушения великой Трои.