Алексей Калинин: Оближи меня нежно [СИ]

На стенах стояли белоснежные статуи и… переговаривались? Я впервые видела, чтобы статуи могли говорить. Но нет, вон «девушка с веслом» почесывает этим самым веслом живот Геркулесу. А стоящая рядом горгулья ехидно морщится и что-то пытается доказать статуе Венеры Милосской. Венера отрицательно мотает грудью. Левой.

Странное и вместе с тем завораживающее место. Будто в сказке или в фильме про… едкий запах пота заставил меня чихнуть. Вот вы нюхали когда-нибудь носки, которые можно поставить в угол и они не потеряли бы своей формы? Ими ещё как бумерангами можно сшибать голубей. Так вот, амбре, которое настигло меня, было подобно этим самым носкам, но стоящим на самой большой помойке в мире.

Ко мне, вальяжно покачивая полой тоги, подошел молодой человек. Отличием этого молодого человека от остальных юношей (помимо запаха) были перевязанные изолентой квадратные очки и шрам на лбу в виде буквы «Х». Парень подошел почти вплотную, и меня обдало таким запахом пота и кожных выделений, что я едва устояла на ногах, хотя в глазах у меня всё поплыло. Похоже, что я покачнулась, так как он придержал меня. За грудь. Правую.

— Хм, не упала, странно. Обычно перед таким властным героем, как я, все девушки падают, а некоторые даже раздвигают ноги, — сказал юноша скрипучим голосом. Я передернулась — будто обслюнявленным пальцем провели по стеклу.

— У нас недалеко химзавод был, так что я ко всем запахам привычная. А ты убрал бы руку, а то рискуешь протянуть ноги, — я ударила по его руке и тут же пожалела об этом.

Запах из подмышки мог убить слона в противогазе. Я снова покачнулась, но успела ещё раз отбить протянутую руку. Улыбнулась. Как можно кровожаднее.

— Ладно, не сердись. Вижу, что ты девушка серьезная. Давай знакомиться. Меня Гарик зовут. Гарик Невероятный, но почему-то все называют Гариком Потным. Наверное, завидуют моей популярности у женщин, — изо рта Гарика несло отнюдь не запахом роз. Далеко не запахом роз. Вот настолько далеко, что пахло навозом.

— А я Илона и мне нужно на свежий воздух, — я попыталась вернуться к дверям, но они оказались запертыми.

— Кто попадет в Академию Сверкательных, тому выхода уже нет, — зловещим шепотом проговорил Гарик. — Можно за другую грудь пощупать?

— Как так? — опешила я и потянулась за книгой.

— А вот так. К нам только приходят поступающие, а вылетают на вениках и ершиках для чистки унитазов уже готовые специалисты по магии и колдовству. Так можно пощупать-то?

— На чем? Разве не на метлах? Отстань, не дам я тебе щупать. Не для тебя маманя ягодку растила.

— Древко метлы у мальчиков бубенчики натирает и появляется рак предстательной железы. Так что безопаснее веники и ершики, — улыбнулся гнилыми зубами молодой человек.

Появляется Хлопарь.

Я не успела до конца осмотреться и насладиться видом зала, а также нанюхаться Гариком, как сзади открылась дверь.

Открылась дверь! Я смогу выйти! На свежий воздух, к зеленым, но не вонючим ребятам! Я юркнула резвой черепахой к выходу, но там стоял…

Я думаю, что вы и сами догадаетесь — кто именно там стоял. Да-да, именно он. С налитыми кровью глазами, с белыми зубами, с моими трусиками на ушах, в дверях стоял Хлопарь Необыкновенный. Глаза метали искры, и я боялась, что он спалит всю Академию к чертям собачьим. Огнеопасный он был в этот момент, несмотря на пожарный рукав между ног. Кстати, после моего удара этот «рукав» приобрел невероятный лазоревый оттенок. Надо будет такие же тени для глаз подобрать.

— Ты!!! — взревел король.

— Я, — с раскаянием в голосе выдохнула я.

— И я тоже, — вякнул Гарик, за что Хлопарь смерил его презрительным взглядом.

— Пять секунд и чтобы запаха твоего здесь не осталось! — рявкнул король.

Губы Гарика затрепетали, как у мотылька перед броском в костер. Карие глаза наполнились слезами так быстро, что брызнули на очки. Он пытался что-то сказать, но звуки глохли в горле, как будто там уже был воткнут огурец. Гарик развернулся и полетел прочь, словно Хлопарь отвесил ему знатного пенделя.

— Беда с этими властными героями, настолько привыкают, что им все подчиняются, что когда гавкнешь на них, то сходят с ума и очень сильно расстраиваются, — извиняющимся тоном сказал король и тут же опомнился. — Ты какого длинного овоща сюда поперлась? Теперь ты не сможешь отсюда выйти, пока не научишься летать. Вот ты дурочка. Ты же могла принести мне наследника и ни в чем себе не отказывать всю оставшуюся жизнь, а теперь…