Лариса Логинова: Оцелот выходит на охоту

Всякий раз, проведывая мать, я заглядывал к Инне, сам не зная, зачем это делал. Может, остатки доброты требовали? Или ещё не до кондиции затраханная совесть? Я видел, что мои короткие визиты её радуют, но совместных перекуров больше не было – Инна уже не выходила из палаты, с каждым днём ей становилось всё хуже.

Перед тем как вернуться в институт, я зашёл к матери попрощаться. Ей было уже лучше, она посвежела и улыбалась. Да и врачи в один голос твердили, что исход операции будет благоприятным и болезнь удастся остановить. Я пообещал обязательно звонить каждый день и направился к палате Инны.

Её кровать пустовала. По лицам соседок я понял, что причина отсутствия девушки – не выписка, а одна из женщин молча протянула мне листок бумаги. Маленький такой. Неровно вырванный из обычного блокнота. Большими печатными буквами, разбегающимися в разные стороны, там было выведено одно слово: «Спасибо».

Я смял записку в руке и почти выбежал из палаты. Не замечая ничего вокруг, спустился по лестнице и постоянно ускорял шаг, стремясь побыстрее оказаться как можно дальше отсюда. Остановился у какого-то кафе, вошёл, плюхнулся за стойку и заказал сто пятьдесят водки. Выпил залпом, как воду, не чувствуя вкуса, не пьянея. Попросил бармена повторить и закурил.

Алкоголь, пришпоренный никотином, наконец-то добрался до мозга, и я понял, что должен сделать. Это не воскресит Инну, но поможет забыть о записке, и о том, что рассказывала мне девушка.

***

Мой поезд отправлялся ночью, я вполне успевал сделать задуманное, только пить больше не стоило, а потому вторую порцию я так и оставил нетронутой. За несколько дней до этого я случайно наткнулся на крахмального проповедника, когда тот возвращался со своего сборища. От нечего делать, проводил его до самого дома, а может, я уже тогда решил, что сделаю с ним это?

Я выяснил, что живёт он в очень удобном для меня и опасном для него месте: частный сектор на окраине, узкая улочка, высокие глухие заборы и поворот в тупик в середине. В никуда поворот. Или не туда? Не суть. Главное, этот тупичок был идеален. Тёмный, как задница негра. Эту улицу вообще только один фонарь освещал, в самом её начале, а поворот в тупик находился как раз на полпути до дома петушка. А ещё я разузнал расписание их собраний, одно из них как раз должно было закончиться. Я прекрасно успевал занять стратегическую позицию в тупике. Вещи я оставил в камере хранения на вокзале. Все. Кроме одной.

Этот пневматический пистолет, неотличимый с виду от настоящего, достался мне в наследство от одного из бывших дружков. Для моих целей его вполне хватало, щелчок снимаемого предохранителя звучал очень убедительно, и не менее убедителен был тяжёлый холод воронёной стали. Я сунул пистолет в карман куртки и отправился на встречу. Ждал недолго.

Я расположился так, чтобы меня видно не было, а я видел всю улочку, и вскоре сначала услышал шаги, потом – неразборчивое мурлыканье. Гимны, что ли, распевает, чтобы скучно не было? А потом увидел и самого святошу. Он быстро шагал, размахивая Библией в такт шагам, и действительно что-то напевал. Я резко схватил его за руку, зажал второй ладонью рот и дёрнул в темноту.

– Потанцуем? – вкрадчиво спросил у него. – Не вздумай орать, понял?

Он истово закивал, и я убрал ладонь от его рта. Вопросы посыпались тут же:

– Кто? Что? За…

Одной из полузабытых подсечек я заставил его рухнуть на колени и упёр в лоб ствол:

– Я сказал тихо, сука. Откроешь рот, когда я разрешу, а пока постой. Ты же любишь стоять на коленях? – издевательски поинтересовался я. А ещё я знал, что даже начни он орать благим матом – никто на помощь не поспешит, и он это тоже знал, потому и молчал. – Итак, начнём нашу беседу? Ты чего-то у меня спросить хотел? Валяй.

– Во имя Господа, что вам нужно? – спросил он, поднимая на меня взгляд. – Деньги? Я отдам вам всё, что есть…

– Засунь их себе в жопу, – посоветовал я и добавил, заметив попытку встать: – И не рыпайся! Я нервный. Могу и выстрелить!

– Чего вы хотите? – его губы дрожали, а в глазах почему-то не было фанатичного огня, они бегали по сторонам, выискивая пути к бегству.

– Эксперимент провести, – сообщил я. – Ты же верующий, да?

– Да, – гордо ответил ангелочек, прижимая Библию к груди.

– Вот и славно. Я тут недавно на вашем сборище был, – начал я.

– Вы слышали Слово и не приняли Его? Хотите, чтобы я вам пояснил? Я могу завтра утром прийти к вам домой, и мы вместе будем…

– Заткнись, – грубо оборвал я проповедника. – Не надо мне этого. Вместе. Так вот, ваш главный так интересно рассказывал о Древнем Риме. О первых христианах. Я аж заслушался. А больше всего мне львы понравились и то, что твои предшественники предпочитали в их пасти оказаться, но не отрекались от своего Бога.