Konstantin Kerby - Принцип без принципа

– Не переживай так, может, она меня не так поняла, – выдавила из себя успокаивающую чушь моя собеседница.

– Не говори глупости, я ей сейчас позвоню!! – я сделал попытку порыва набрать номер, но, замерев на половине действия, я обессиленно демонстративно выключил телефон, поднял полные страдания глаза на Машу и сказал: – Пойдем отсюда, я не могу… не хочу ничего… не могу ее слышать… – я почти бормотал, но смысл этого бормотания был ясен моей соучастнице и без смысла слов.

Шевельнувшись, я опять замер и застыл. Маша, которая уже было засобиралась выйти из кафе и даже почти встала, участливо посмотрела на меня и опять взяла меня за руку. Я знал, что она живет в соседнем доме, и моей задачей было напроситься на этой жалости к ней домой. В такой игре главное было не передавить, чтобы негатив не отпугнул сочувствующую девушку, заставив ее сбежать, поэтому я посмотрел на нее с невысказанной мольбой и сказал:

– Прости, я не знаю, куда мне идти.

– Я знаю, пойдем со мной, – она включила маму или старшую сестру, потянула меня из кафе, и я «безвольно» последовал за ней, готовясь к следующему этапу.

Придя к ней домой, надо сказать, я почти удивился высокому вкусу, с которым был отделан интерьер и убранство квартиры. Правда, потом я узнал, что над этим работал ее бывший бойфренд, который был весьма именитым дизайнером. Я попросил чаю и принять душ, мотивируя тем, что мне это необходимо. Выдав мне полотенце, моя новоявленная сестра пошла на кухню готовить чай, а я залез под душ и насладился чудесным гелем «Л’окситан» с восхитительным ароматом каких-то полевых цветов. Помывшись, я не спешил вылезать, сев в ванную и приняв позу плакальщика в душе, я ожидал ее появления.

Естественно, вскоре она постучала и сказала, что чай готов, но я хранил провокационное молчание, она постучала вновь уже с вопросом «вселиутебяхорошо» и, не получив ответа, зашла в ванную. Картину, которую увидела Маша, я подготовил небрежно, но продуманно, за неплотно закрытой занавеской в ванной почти спиной ко входу сидел голый парень, подставив лицо, «полное страданий» с закрытыми глазами, под струи души, типа чтобы не видно слез. Одну руку я предусмотрительно положил на бортик ванны. И хотя ни слез, ни страданий на лице не было видно, ее сознание участливо дорисовало все, что нужно, и она, наклонившись ко мне, коснулась плеча. Я вздрогнул и, опустив голову вниз, продолжал движения типа всхлип, это заставило ее начать успокаивать меня, опустившись к бортику ванны и гладя меня по мокрому плечу, потом потянувшись гладить меня по голове.

Я вздрагивал и не реагировал на ее успокаивающие движения, стараясь отвлечь свое сознание от преждевременной эрекции. Не чувствуя успешности, она заактивничала в своем утешении. Я второй рукой потянул ее руку, чтобы прижаться к ней своей щекой, этим движением я заставил ее наклониться и приблизиться максимально к моей спине, я слышал, как она выключила свободной рукой душ и, присев, случайно прижалась грудью к моей руке, лежащей на бортике ванны. Не поворачиваясь, я развернул ее захваченную руку ладонью к своим губам и типа зарылся в утешении, уткнувшись мокрым лицом. На само деле я очень аккуратно ласкал ее ладонь, имитируя окончание истерики, и вскоре я почувствовал, как ее соски набухли и затвердели, один из них уперся в мое плечо. Все было готово к «сексу из жалости», и я, резко развернувшись к ней, начал «искать» ее губы, целуя с закрытыми глазами ее лицо, поигрывая пальцами на ее затылке. Пройдя не слишком длинный путь, я коснулся ее губ, несмело, как бы извиняясь, я начал целовать их, постепенно смелее захватывая ее губы, все активнее, почти покусывая их.

Сквозь прикрытые веки я видел, что ее глаза закрыты, ее тело слегка напряженно от неожиданной атаки, тем не менее недвусмысленно отзывалось мне навстречу, и ее губы, поначалу такие безмолвные, сперва робко, а потом все активнее отвечали мне взаимностью. Я не спешил переходить к другим действиям, точно понимая, что в таком сексе «спонтанность» действий определяет их успех. Вскоре она обнимала меня и совершила попытку изменить позицию и даже типа отстраниться. Не воспользоваться этим было бы глупо, и я мягко, но настойчиво завалил ее прямо в одежде на себя, благо ванна была более чем большая. Приземлившись на меня и почувствовав бедром мой давно затвердевший член, Маша запрокинула голову и позволила моим рукам совершить путешествие по ее весьма приятной груди второго размера и весьма чувствительным соскам. Лаская одновременно с этим ее шею, я удостоился сладострастного вздоха и понял, что она готова к моей смелости. Освободив одну руку, я совершил последние приготовления.