Иван Плахов - АдрастеЯ. Или Новый поход эпигонов

Да и с особами женского пола Варухову как-то не везло. Все они после первой же интимной близости становились для него неразличимо похожими. Ни одной такой не попалось, чтобы сердце останавливалось и ни о чем другом он бы не думал, как только о ней.

Дамы, с которыми Игорь Петрович общался, как правило, были знакомыми его знакомых или служащими прокуратуры. Одни хотели изменить свой социальный статус, перейдя из одиноких в разряд замужних, а другие, матери-одиночки, жаждали обрести уверенность в завтрашнем дне и опереться на крепкое мужское плечо. Романтики в таких отношениях было столько же, сколько искренности в телерекламе.

К сожалению, многие женщины любят в мужчинах только деньги и внешний блеск. У Варухова не было ни того, ни другого. Обычно после первого же свидания о нем бесследно забывали – да и сам он не стремился навязываться. Именно поэтому за последние годы дочь для него стала много больше, чем просто ребенком. Всю нерастраченную любовь одинокого мужчины он отдал ей заботой и отеческой опекой.

Сейчас, тяжело переживая из-за ее болезни, Варухов до безумия ясно понимал несправедливость судьбы и жизни, которая столь непредсказуемо жестоко поступала с ним. Сердце, о котором он раньше не задумывался, по утрам теперь заставляло о себе вспоминать: кровь глухими ударами отдавалась в висках, нестерпимо ломило тело. И хотя кофе сейчас явно был вреден, Игорю Петровичу было всё равно.

«Если и от этой малой привычки отказаться – от чашки крепкого кофе по утрам, – тогда вся жизнь окончательно рассыплется на куски. Что останется? Есть, спать, испражняться, как животное… работать и бояться смерти – вот и всё. А склеить жизнь заново будет уже совершенно невозможно».

Утренний кофе теперь стал для Варухова магическим ритуалом. Он словно возвращал его к истокам, к его прежней жизни счастливого отца.

Перестав наконец мерить шагами крохотную кухню, он вспомнил об остывающей чашке и, усевшись за стол, отхлебнул кофе – щиплющий язык и горький, как новый день. Горячая влага обожгла горло, на пару мгновений зависла в глубине груди и плавно стекла внутрь одуревшего от утренней ломоты тела.

День начался, обычный день обычного человека.

Выходя из подъезда, Варухов по давней привычке заглянул в почтовый ящик, ни на что особо не надеясь. Газет, как обычно, еще не было.

Он давно перестал понимать, зачем их выписывает. Газеты приносили к обеду, а рабочий день начинался в восемь утра. А просматривать вчерашние газеты было всё равно что утром подъедать остатки ужина. Опоздавшие новости ничего нового к узнанному раньше не добавляли, и знать-то о них не хотелось, не то что читать.

Тем не менее, каждые полгода Игорь Петрович исправно ходил в ближайшее почтовое отделение и заполнял квиток полугодовой подписки на «Столичный комсомолец» – единственную газету, которую признавал. Делал он это скорее из привычки, чем из разумных соображений: чтобы доказать себе, что есть еще в мире незыблемые ценности, одной из которых была подписка на привычную с юности газету.

В почтовом ящике, кроме мелкого мусора рекламных листков, ничего не было.

– Сукины дети! И за что я им деньги плачу! – возмущенно пробормотал под нос Игорь Петрович и со злостью захлопнул дверцу ящика. С трудом выдернув ключ из замка (заедает, как всегда; надо бы смазать, да всё руки не доходят), Игорь Петрович тоскливо поглядел на обшарпанные стены подъезда и обреченно поплелся к выходу. Пора было на работу.

Взгляд его равнодушно скользил по стенам, кое-где расцвеченным корявым творчеством дворовой мелюзги – музыкантов и спортивных фанатов. Вот привычные каракули, родные с детства слова типа «ЦСКА – кони», «Спартак – чемпион», «Fuck off», «ХYZ»… А это что?

Он уперся в надпись: «Лилит – Мать Ночи». Совершенно свежую, сделанную не ранее недели назад (иначе он бы запомнил) темно-багровой краской. Под ней красовались перевернутая пентаграмма со змеевидной загогулиной, отчего звезда чем-то напоминала голову козла.

Книжку с похожим знаком Варухов находил в комнате Любы незадолго до ее душевного расстройства, но тогда не обратил на него особого внимания. И сейчас он, может, и не заметил бы этот рисунок, оставленный неизвестно кем и неизвестно зачем, если бы не обостренное восприятие действительности, которое так мучило его в последнее время.

«Всё, что с вами случается, происходит не просто так, а преднамеренно. Знающий да разумеет», вспомнилась ему неожиданно цитата из дешевого гороскопа, купленного накануне этого Нового года. Варухов в судьбу и планеты не верил, но суеверие и любопытство брали верх: исправно покупал гороскопы. Каждый хочет знать будущее в надежде обмануть судьбу – и он не был исключением.