Анатолий Арамисов - Любовin

– Ну… и? – друзья ждали от Германа необыкновенного объяснения загадочной истории.

– Что «и»? – передразнил их Герман. – Когда мой папаша уже понял тайну предка Бремера, так с ним приключилась странная болезнь…

– Какая болезнь? – сразу воскликнули несколько голосов.

– Такая, – мрачно ответил Герман, – мой отец онемел, как будто получил контузию, причем именно тогда, когда хотел рассказать о тайне баварского отшельника. Сколько раз он порывался это сделать и язык словно деревенел! Тогда он брал в руки перо и пытался написать, но…

– Что, но? – с некоторым страхом спросил Курт.

– Перо сразу ломалось и только пачкало чернилами бумагу. Только один раз он сумел рассказать эту историю…

Все возбужденно зашевелились.

– Ну! Кому он рассказал?

– Один человек знает тайну твоего деда. Но он священник и не имеет права разглашать ее, сохраняя тайну исповеди.

– И кто он, этот священник? Где проповедует? – раздались голоса.

– Он пропове… – внезапно Герман схватился за горло и захрипел.

Все вскочили.

Герман с выпученными глазами оседал на пол. Его горло издавало булькающие звуки, лицо сначала побагровело, потом стало синим. Друзья закричали.

– Что с тобой? Тебе плохо? Лекаря сюда! Быстро!!

Изо рта Германа потекла розовая пена. Он силился сказать что-то, его губы шевелились, но слов не было слышно. Курт Бремер наклонился над соседом:

– Что с тобой? Ты хочешь что-то сказать? Говори же! Ну!!

Он едва расслышал, как синеющие губы произнесли:

– Я забыл, что отец предупреждал меня, чтобы я не рассказывал никому эту историю… никому… никогда.

Голова Германа откинулась вбок. Сознание оставило его.

Курт Бремер, стоя перед мольбертом, писал картину. Мысли его все время возвращались к странному случаю в пивной. Герман не умер, вызванный его друзьями лекарь вовремя пустил больному кровь, и сумел засунуть в стынущий рот какое-то снадобье. Однако случилось нечто более странное, чем припадок Германа Райберга. Во-первых, он перестал узнавать кого-либо, как будто у него намертво отшибло память… Но не это было самым непонятным явлением. У всех друзей, присутствовавших за столом в этот памятный вечер, по ночам случалось невероятное. Им снился один и тот же страшный сон, как будто бы Герман со своим отцом поедают их конечности: руки и ноги, постепенно приближаясь в своем вожделенном, кровавом пиршестве к сердцу и голове.

Все просыпались, пугая страшными криками своих близких. Друзья не знали, что всем им снится этот кошмар, пока не собрались все вместе в той пивной примерно неделю спустя после случая с Райбергом.

– Что такой хмурый? И пиво даже не веселит? – спросил Курт Франца, обычно веселого малого, цирюльника по профессии.

– Да что веселиться? – мрачно ответил тот. – Сегодня в первый раз клиента порезал утром…

– Да ну!? – начали оживляться друзья. – С тобою такое не могло приключиться! С утра пьяный, что ли был?

– Хуже чем пьяный, – потягивая пиво, процедил Франц.

– А что может быть хуже на работе, чем это? – улыбнулся Курт.

– Да не выходит никак из головы Герман этот со своей историей. И снится каждую ночь в каком-то кошмаре! – откровенно выкрикнул Франц.

За столом воцарилась мертвая тишина. Друзья, а их было четверо, переглянулись.

– И как он тебе сниться? – настороженно спросил Курт.

– Как как! С папашей своим как будто меня поедает! – выдохнул Франц.

Все замерли. Франц удивленно посмотрел на вытянувшиеся лица собутыльников.

– И меня точно такой же сон мучает, – тихий шепот одного из них был подобен раскату грома.

Курт вздрогнул.

– И я это вижу во сне.

Все, как по команде, резко поднялись с дубовых стульев.

– Боже! Пресвятая Дева Мария! – прошептал Франц и перекрестился. – Выходит нас всех преследует одно и то же виденье! Я чувствую – не к добру это…

– В чем мы провинились? – выдохнул сосед Курта, булочник Ганс. На его округлой добродушной физиономии застыл страх. – Мы же вовремя вызвали лекаря и тот спас Герману жизнь, а? Так, друзья?

Курт обвел взглядом лица присутствующих:

– Я думаю, всё это связано с рассказом о моем гроссфатере. Ведь только мы слышали Германа. Здесь кроется какая-то тайна…

Друзья с напряженными лицами слушали Курта.

– Я очень хочу разгадать её. Поэтому… прости меня, мутти, – он поднял глаза к потолку, – я поеду к нотариусу.

– Зачем к нотариусу? – настороженно спросил Франц. – Мне кажется, нам всем нужно скорее идти к священнику!