Germika - Театр абсурда

Без сопливых подробностей?

Ну нет, из наших отношений сопливые подробности я не исключаю, если ты об этом. Просто хочу знать тебя лучше, чтобы тебе было хорошо со мной.

А я тебя?

В свою очередь я расскажу тебе свою историю.

Хорошо. А теперь доедай и купаться.

Не смей командовать мной.

Ах да, я забыла. Может позагораем и искупаемся?

Давай.

Я вздохнула и пошла одеваться.

Всё было не так плохо. Мой крокодильчик был очень мил и нежен, мы накупались, позагорали, погуляли по другим палубам, сходили в спа, шутили и смеялись. Потом поели. Незаметно наступил вечер, мы сели на палубе, с которой открывался шикарный вид на море и я стала вспоминать:

«В первый раз это было совсем не интересно. Это было больно и страшно. Тогда казалось, что это была любовь. Прости, но мой рассказ не будет совсем без сопливых подробностей. Я стремилась проводить с ним всё свободное время, даже в школе бегала к нему на переменках и в «окна». И честно ждала 18. А потом это случилось. Тогда секс был как то, что обязательно делают все, кому есть 18 и неважно, нравится тебе или нет. Сейчас я понимаю, что мне не нравилось до тех пор, пока я не нашла в себе смелость снять маски и быть собой. Но об этом позже. Через три года мы расстались. По обоюдному согласию. Год я рыдала, вспоминая об этом. Потом забыла. А он нет. Спустя годы он приходил ко мне. Говорил, что не может забыть и что «Может быть нам попробовать снова?». Мне было жаль его, а может и нет. Но я сказала ему, что мы слишком разные, что мне надо учиться, а у него на уме одна музыка, работы нет, учиться не планирует и т. д. В общем, всё закончилось, хвала небесам.

Дальше было безудержное веселье, студенческие годы, мне было 19 и я познакомилась на вечеринке с творческой личностью А. Пожалуй, именно он, хоть и не являлся первым сексуальным партнёром, сделал из меня женщину. Внешне и внутренне. Хотя секс с ним был скучным, обычным. Но тогда, в 19, казался мне чем-то невообразимым, ведь ему было 32. Я была для него игрушкой, он был женат. Ещё у него жил тарантул, которого я никогда не видела, скорее всего, паука не было вовсе, максимум тараканы. Но он открыл дорогу во взрослый мир. Мир разочарований. Его друзья были такими, как у майского жука из сказки «Дюймовочка». Для них я была «не такая», не гламурная, не пафосная. И он повёлся. Я тоже стала для него «не такой». И мы перестали общаться. Была ли жена, которая звонила мне с требованием вернуть, что плохо лежало, не знаю. Может быть, а может быть он просто не знал, как сказать, что уходит. Мужчинам свойственна «смелость».

Потом был чудеснейший опыт. Опыт любви. Настоящей. Роберт. Познакомили нас друзья. Мы поехали вместе отдыхать на дачу. Костёр, жареная курочка, алкоголь, ночные разговоры. Утром, протрезвев, засобирались спать. А я так захотела его. Всего и без остатка. Так, что настояла на том, чтобы мы спали вместе. И мы таки спали. Вместе. Но только спали. А потом мы встречались еще пару раз. На одной из встреч он сказал мне, что улетает в Шотландию на три месяца. Я плакала. Он успокаивал. И улетел. Я проводила его в аэропорт и, как в сопливых романтичных фильмах, прилипла к стеклу и не могла оторвать взгляд от него, идущего к трапу самолета. Всю дорогу домой я плакала, дома плакала. Все три месяца он звонил мне каждый день, и все три месяца я просила его сесть в самолёт и вернуться обратно, а он говорил, что он очень хочет, но пока не может. Я писала ему письма, слезливые песенки о разлуке я записывала в блокнот, который подарила ему при встрече. Он вернулся. В этот день, эту ночь и весь следующий день меня не существовало. Я пропала для всех, кроме него. А потом была сказка с грустным концом. Его родители жили в другом городе, сначала он ездил туда один, что меня очень огорчало. Но вот однажды мы поехали вместе. Это было счастье. Его город очень красивый, обожаю его до сих пор. Но ехать боюсь. Вдруг воспоминания нахлынут. Жили мы то у него, то у меня, поскольку друг без друга мы не могли. Мы думали одинаково. Хотели одного и того же. Но хватит соплей. Я любила его. Он помог мне стать тем, кем я являюсь сейчас, он первый, кому я рассказала о своих предпочтениях в сексе. Нестандартных. Смелости моей хватило на то, чтобы он порол меня ремнём и связывал. Но, говоря о нём, я понимаю, что это неважно. Я любила его. Той любовью, которая не думает. Это нас и погубило. Нас и наши отношения. Нашу любовь. Он ушёл. Я рыдала, размазывалась по стенам в квартире, лезла на потолок, подруги часами говорили со мной по телефону, чтобы я не выпрыгнула из окна, я жила у подруги, болела, умирала. Но осталась жива. И знаешь – такое никогда не забывается. Наверное потому, что ушло. Мне он казался последним подонком в тот момент, когда я закатила истерику и ударила его. Но он не подонок – просто мужчина. Но это с высоты моего теперешнего опыта. А тогда я просто любила.»