На пороге ее ждал еще один – на этот раз заваленный снегом – букет промерзших лилий. Она поспешила внутрь, разорвала непременный маленький конверт и прочла: «Извините, что напугал Вас, Мишель. Я не хочу, чтобы Вы боялись. Я просто хочу обладать Вами. Раз. Всего лишь раз. Вы не должны страшиться собственных фантазий…»
Ага! Ну, наконец-то. Испуг прошел. Она отчетливо помнила, как Филипп как-то раз упрекнул ее в том, что она не хочет поделиться с ним своими фантазиями. Он сказал, что фантазии – вещь здоровая и абсолютно нормальная, и если бы она откровенно о них рассказала, то он имел бы представление о том, как ее получше удовлетворить. Но Мишель считала, что есть вещи глубоко личные, и ее фантазии относятся именно к таким вещам. Филипп был мягким, терпеливым человеком, поэтому-то она и полюбила его. Но как-то раз он так настойчиво просил ее рассказать ему о ее фантазиях, что она решила, дабы избежать лишних препирательств, объяснить ему свою точку зрения.
«Ну, а если бы я сказала, что в одной из моих фантазий меня насилует какой-то незнакомец? Тогда бы ты стал волноваться еще больше – ведь ты человек мягкий, и ты бы начал изводить себя вопросам: почему я полюбила тебя, а не кого-нибудь более напористого, агрессивного. Ты бы, наверно, подумал, что я немного того. Большинство женщин боятся изнасилования, но некоторым эта мысль приносит какое-то извращенное удовольствие. Я думаю, некоторые фантазии должны оставаться тайной. Неужели какой-нибудь женщине понравится, если над ней совершат насилие? Нет, конечно. Тогда какой смысл говорить об этом? Я бы просто чувствовала себя неловко, да и тебя привела бы в смятение. Так что давай оставим эту тему. Договорились?»
Казалось, он согласился с ее точкой зрения; больше этого предмета он не касался. Она не знала, как ему сказать, что ей хочется всего лишь, чтобы он был иногда чуточку агрессивней в постели. Чтобы он был более сильным, более страстным, более грубым…
Вот только… Мишель с трудом могла поверить, что ее муж, который всегда считался корректным и консервативным, мог додуматься до всего этого. Как ей хотелось поверить, что он все же способен на такое! Но тревожные сомнения у нее все-таки оставались. Такое поведение было абсолютно не в духе Филиппа, которого она знала столько лет. Он бы никогда не решился на поступок такой непредсказуемый, с такой сексуальной начинкой. Только не ее Филипп. Но если не Филипп, то кто же?..
Метель бушевала во всей своей ужасающей красе – такие бывают только в этой части света да и то случаются не каждый год. В течение следующих нескольких часов все катаклизмы, какие есть в природе, обрушатся на город: снег, град, промозглый дождь, гром, молния, а к этому еще и ураганные порывы ветра. Не дай бог в такую погоду оказаться где-нибудь вне дома. Здесь она была вполне счастлива, завернувшись в свой любимый, теплый халат. Но в такую вот сумасшедшую погоду она всегда немного волновалась. Ее охватывало возбуждение, но к нему неизбежно примешивалась тревога. Наверно, ей не удастся уснуть. Нет, ничего страшного, конечно: стаканчик вина избавит ее от всех этих страхов. По крайней мере, успокоит.
Время шло, а Филипп так и не звонил. Наконец она отчаялась дождаться его звонка и отправилась в постель.
Она спала как мертвая, когда кто-то с нечеловеческой силой вцепился ей в волосы, а рука в перчатке зажала ей рот. Мишель почувствовала, что сейчас умрет от ужаса. Когда действие первого выброса адреналина прошло, ее ушедшее в пятки сердце заработало медленнее, а потом снова стало набирать обороты и, в конце концов, забилось так, словно было готово вот-вот выскочить из груди. Мысли ее бешено скакали – она пыталась осознать, что с ней происходит. Нет, это не сон: уж слишком все по-настоящему. Уверившись, наконец, в мысли, что это не сон, она попыталась вскрикнуть, но у нее ничего не получилось. Ее крик, хотя и вырвался из горла, но был заглушен перчаткой.
Легкие ее разрывались от нехватки воздуха, потому что она сопротивлялась изо всех сил. Но мужчина распластал ее на животе, крепко уселся на ее ягодицах, коленями больно прижал руки к кровати. Ей удалось раз-другой лягнуть насильника, но это ему было что комариный укус. Она тщетно пыталась успокоиться, проанализировать ситуацию. «Не впадай в панику! Не впадай в панику!» – убеждала она себя… Вдруг он заговорил:
– Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Я так давно наблюдаю за тобой… Больше я не мог ждать. Не заставляй меня бить тебя… Ты слишком красива, Мишель. Я хочу тебя сейчас.
Читать дальше